Украинское общество протестует против сокращения полномочий антикоррупционных ведомств, созданных после Евромайдана

Законодательный блицкриг

На этой неделе Верховная Рада Украины в течение одного дня приняла закон, поставивший под вопрос реальную автономию украинских антикоррупционных органов.

Первая редакция законопроекта № 12414 предусматривала упрощение процедуры поиска без вести пропавших во время военного положения. Однако в финальной редакции появились положения о контроле генерального прокурора над Национальным антикоррупционным бюро Украины (НАБУ) и Специализированной антикоррупционной прокуратурой (САП).

Назначаемый президентом Украины с согласия парламента Генеральный прокурор отныне:

• получает доступ ко всем делам НАБУ либо может предоставить такой доступ любому другому прокурору;
• имеет право давать обязательные письменные указания детективам НАБУ и, в случае их невыполнения, менять подследственность, передавая дело другим органам;
• может закрыть расследование по требованию стороны защиты.

12 депутатов попытались блокировать трибуну, но законопроект набрал 263 голоса и был принят.

В тот же день президент Владимир Зеленский подписал закон, который тут же был опубликован в парламентской газете «Голос Украины» и вступил в действие.

В ночном обращении глава государства пообещал, что НАБУ и САП будут работать дальше, но без российского влияния, и добавил, что в их работе должно стать больше справедливости. «Годами бежавшие из Украины чиновники почему-то спокойно живут за границей — в очень приятных странах и без юридических последствий», — подчеркнул президент.

Подобный законодательный блицкриг — когда законопроект в течение суток был принят, подписан главой государства и опубликован, — в истории Украины случился, наверное, впервые. Основы подобной стилистики работы парламента поддерживались президентом Зеленским еще в 2019 году, тогда он говорил: «Некоторые обвиняют нас в поспешном принятии решений, называя этот период Украины «турборежимом», я очень рад. Ведь лучше двигаться быстро, даже допуская незначительные ошибки, которые всегда можно исправить, вместо того чтобы топтаться на месте, что фактически означает двигаться назад».

За день до блицкрига Служба безопасности Украины (СБУ) и Офис генпрокурора провели около 70 следственных действий у сотрудников НАБУ. В результате — ряд сотрудников бюро получили обвинения в государственной измене, незаконной торговле с Россией, коррупции в интересах олигархов.

Перед этим были предъявлены обвинения в уклонении от воинской службы главе правления «Центра противодействия коррупции» Виталию Шабунину. А Кабинет министров Украины отказался утвердить на пост директора Бюро экономической безопасности кандидата, победившего на конкурсе благодаря голосам иностранных экспертов (официальная причина отказа сформулирована кратко: «с учетом составляющей безопасности»).

Органы евроинтеграции

Созданные после победы Евромайдана НАБУ, САП и Высший антикоррупционный суд изначально были частью проекта евроинтеграции Украины. То, что сейчас их критики называют делегированием НАБУ и САП части государственного суверенитета в сфере борьбы с коррупцией, было одним из обязательств Украины для будущего вступления в ЕС, НАТО и получения финансирования от МВФ. Необходимость укрепления институтов по борьбе с коррупцией Брюссель подчеркнул и в выдвинутых Украине семи изначальных условиях на старте непосредственных переговоров о присоединении страны к Евросоюзу.

Примером для Украины могло стать Национальное управление по борьбе с коррупцией Румынии (DNA). Ходили слухи, что Владимир Зеленский даже рассматривал кандидатуру экс-главы DNA Лауры Кёвеши на должность Генерального прокурора Украины.

Еще одним контуром своеобразной антикоррупционной автономии выступали антикоррупционные гражданские организации, наиболее известным из которых стал «Центр противодействия коррупции» (ЦПК). Он был тесно связан с антикоррупционными органами и лоббировал интересы САП и НАБУ в публичной сфере, занимался разработкой антикоррупционного законодательства, поддерживал введение декларирования чиновниками доходов, криминализацию незаконного обогащения, принимал участие в реформе таможни, судов. ЦПК поддерживали иностранные доноры, а представители ЕС даже вставали на защиту организации в ее конфликтах с официальным Киевом. 

Антикоррупционные органы конфликтовали с властями и при Петре Порошенко, и при Владимире Зеленском, но считались неприкасаемыми до недавнего времени.

Что за этим стоит. Версии

Одно из высказываемых в украинских СМИ объяснений законодательного блицкрига заключается в том, что антикоррупционные органы слишком близко подобрались к людям из ближайшего окружения президента Зеленского. В частности, НАБУ выдвинуло обвинения бывшему вице-премьеру и министру национального единства Алексею Чернышову в злоупотреблении служебным положением и получении неправомерной выгоды. По мнению журналистов, опасаясь ареста, чиновник, который должен был заниматься возвращением украинцев из-за границы, сам скрывался за границей, оформляя себе командировки. В итоге Чернышов, которого даже рассматривали как возможного кандидата на пост премьер-министра, в новый Кабмин не попал, но и в тюрьму не сел, уплатив гигантский денежный залог 120 млн гривен (около 2,4 млн евро).

Еще одной причиной атаки на НАБУ называют его расследование с целью предъявить подозрение одному из ближайших к Владимиру Зеленскому людей — совладельцу студии «Квартал 95» бизнесмену Тимуру Миндичу, родственника которого детективы НАБУ задержали при попытке выехать из Украины и обвинили в организации схемы по хищению средств акционерного общества «Харьковоблэнерго». Ранее были опубликованы расследования о связанных с Миндичем компаниях, которые строили фортификации в Херсонской и Житомирской областях по завышенным ценам.

Укрепление вертикали власти?

Однако, на мой взгляд, более убедительно выглядит объяснение, что ликвидация антикоррупционной автономии — это не спонтанная реакция на какое-то расследование НАБУ, а часть продуманной политики по укреплению вертикали власти, которую проводит глава Офиса президента Украины и человек № 2 в стране Андрей Ермак.

Похоже, что власти заранее информационно подготовили реализованную на этой неделе процедуру взятия под контроль антикоррупционных органов. В частности, в последнее время нередко можно было услышать от провластных политических аналитиков обвинения, что «НАБУ давно стало филиалом ФСБ и угрозой нацбезопасности, а не борцом с коррупцией». Схожее мнение высказывают и украинские лидеры общественного мнения из среды националистических движений. В частности, командир Третьего армейского корпуса, основатель «Азова» Андрей Билецкий поддержал обыски у детективов НАБУ, заявив, что у «российских агентов не может быть неприкосновенности». 

Вторая линия аргументации сторонников ограничения автономии антикоррупционных органов — борьба за восстановление украинского суверенитета от зависимости от Запада. Эту позицию в парламенте в частности продвигает Юлия Тимошенко. «Какое кощунство грантовых патриотов — «борьба за Украину»… Вы за спиной украинского народа лишали украинский народ права на суверенитет», — заявила она. Призывы отстаивать украинский суверенитет перед Западом стали достаточно популярны среди части украинцев после перепалки в Белом доме между президентами Украины и США, поэтому такие утверждения Тимошенко ложатся на благодатную почву.

Кроме того, сам официальный Киев уже давно пытается опровергнуть утверждение о распространении в стране коррупции.

— такое мнение на днях высказала новая премьер-министр Юлия Свириденко в интервью Bloomberg.

Для Офиса президента и для его оппонентов сейчас крайне важна реакция Запада, так как в условиях российской агрессии Украина зависит от партнеров и финансово, и от поставок ими оружия. Пока что негативная реакция последовала от Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), еврокомиссара по вопросам расширения ЕС Марты Кос, министра иностранных дел Германии. Высказала «серьезную озабоченность» и попросила предоставить объяснения глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен.

Подтверждается изначальный расчет Ермака, который, вероятно, строился на том, что Запад не вступится за антикоррупционные органы, ограничившись выражением «глубокой озабоченности». Для Трампа украинские власти имеют козырь, что эти структуры в Украине были созданы при поддержке Демократической администрации, а НАБУ в 2016 году участвовало в кампании против главы избирательного штаба Трампа Пола Манафорта. Евросоюз же, по мнению Банковой, не рискнет поставить под угрозу поставки оружия или предоставление финансовой помощи Украине, чтобы не играть на руку Путину и тем силам в Европе, которые выступают против поддержки Киева.

Пока в защиту антикоррупционных органов не высказался ни один из лидеров западных стран. Угроз о проблемах при вступлении в ЕС на Банковой не боятся, понимая, что вступление во время войны малореально, а сам переговорный процесс в данный момент заблокирован Венгрией, на позицию которой статус антикоррупционных органов в Украине никак не повлияет.

Чтобы успокоить западных партнеров и украинское гражданское общество, в среду утром президент Зеленский встретился с главами силовых ведомств, включая НАБУ и САП, и пообещал внести новый законопроект, который «обеспечит силу системе правопорядка» и сохранит нормы для независимости антикоррупционных институтов. Но один из самых жестких критиков нового закона народный депутат Ярослав Железняк призывает «не вестись» на историю «исправим за две недели», потому что «ничего даже теоретически не будет». «Ну а там дальше сделают вид, что и тема уже не так актуальна», — считает парламентарий.

Президент и его миссия

Когда активисты и журналисты называют демонтаж антикоррупционной инфраструктуры «началом авторитарного дрейфа», они несколько лукавят, потому что авторитарный дрейф в Украине происходит уже давно. Однако антикоррупционеры в своей автономии под защитой Запада рассчитывали, что их он не коснется.

Владимир Зеленский не просто борется за сохранение власти, в чем его обвиняют оппоненты, но видит в своих действиях реализацию миссии по защите и сохранению украинского государства и укреплению его статуса на международной арене. События на фронте 2022 года, когда Украина устояла против второй армии в мире, многим могли показаться чудом. Они придали уверенность в справедливости войны и неизбежности победы как простым украинцам, так и представителям власти. Это противостояние «воинов света» для защиты «цивилизованного мира» от абсолютного зла имеет эсхатологический характер. Это экзистенциальная и в каком-то смысле «священная» война. В своем Пасхальном обращении в 2024 году из Софийского собора Киева Владимир Зеленский сказал, что «Бог защищает нас руками наших воинов», «у Бога на плече — шеврон с украинским флагом», и что Бог вернется на территории, «которые чертями временно оккупированы».

Провал мирных ожиданий Дональда Трампа показал украинским властям, что война зашла в тупик. Ни Украина, ни Россия не способны добиться разгрома противника на поле боя, а российские власти отказываются зафиксировать статус-кво, сложившийся на линии фронта. Значит, боевые действия будут продолжаться бесконечно долго. А в условиях нарастающей усталости общества только «сильному» государству под силу продолжать борьбу, считают на Банковой. Вероятно, после перепалки с Трампом у Зеленского наступило определенное разочарование Западом, который много говорит о ценностях, а на деле руководствуется собственными интересами, в частности, выдвигая претензии на украинские редкоземельные металлы. На фоне этого украинские власти предпринимают попытки сблизиться с Израилем и Азербайджаном, которые видятся им успешными моделями развития в условиях затяжной войны.

формируемому парламентской коалицией. Однако в разные периоды своей истории академические политологи, в том числе украинские, видели тенденции и возможности по построению в Украине суперпрезидентской республики, где правительство и парламент лишены реального влияния на принятие важнейших решений, а Конституционный суд парализован. Недавно принятые кадровые назначения, как и сокращение автономии антикоррупционных органов, возвращают страну к этой тенденции.

Кроме того, после 2022 года украинские власти все чаще стали применять санкции не только против россиян и агентов влияния Кремля, но и против собственных граждан и политических оппонентов. Например, в списке подсанкционных лиц оказался экс-президент и лидер одной из оппозиционных партий Петр Порошенко, а совсем недавно — политолог Константин Бондаренко, написавший критическую по отношению к президенту книгу «Джокер. Настоящая политическая биография Владимира Зеленского». Бондаренко попал в список после публикации этой работы, хотя ранее официальный Киев не высказывал претензий к его деятельности. 

Также украинские власти используют в качестве политического инструмента полномочия по лишению гражданства. Такую практику заложил еще Петр Порошенко, лишивший украинского паспорта Михаила Саакашвили, а Владимир Зеленский продолжил политику своего предшественника. Недавно украинского гражданства был лишен 80-летний митрополит Онуфрий, предстоятель Украинской православной церкви, которую власти пытаются запретить из-за канонической связи с РПЦ. Власти действуют так даже несмотря на то, что статья 25 Конституции Украины прямо говорит: «Гражданин Украины не может быть лишен гражданства и права изменить гражданство», то есть единственным основанием для лишения гражданства может быть личное заявление гражданина.

Похоже, на Банковой считают, что в условиях экзистенциальной войны за выживание президент никому не может позволить ставить под угрозу вертикаль власти, в том числе и антикоррупционерам. Тем более, что перспектива вступления в ЕС и НАТО, под которую создавались НАБУ и САП, не выглядит реальной до завершения войны.

***

В мае общественная активистка Мелания Подоляк заявила, что украинское гражданское общество самое сильное в мире:

«Гражданское общество как отдельный эффективный институт власти в мире в Украине работает лучше всего. Такого нигде больше вообще нет. Вот мы в Америке наблюдаем немного то, что мы наблюдаем, потому что они сейчас такие: «Президент не соблюдает конституцию, нарушает, залезает на судебную ветвь власти. Что делать?» Ну, чуваки, ведь вы же привыкли, что у вас сдерживание противовесов, у вас нет нужды в гражданском обществе, теперь проблема. У нас нет, у нас нет такой проблемы».

Теперь гражданские активисты снова имеют шанс доказать свою силу на деле.

Редакция может не разделять мнение автора