15:0

Великобритания, Индонезия, Вьетнам, Филиппины, Япония — с этими странами администрация Дональда Трампа за последние три месяца смогла договориться о «правилах игры» в новом мире, где стремление к свободной торговле уступило место идеям меркантилизма. Но ни одни из этих переговоров по степени напряженности не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило в американо-европейских отношениях.

Еще 25 июля — за неделю до установленного Вашингтоном дедлайна по заключению торговых сделок — Трамп оценивал вероятность соглашения с ЕС как «50 на 50». На следующий день состоялись «ожесточенные» — по выражению источников Financial Times — переговоры между европейскими чиновниками и министром торговли США Говардом Латником. Они до поздней ночи спорили из-за того, пошлины какого размера будут применяться к стали, автомобилям и фармацевтической продукции ЕС — ключевым и наиболее важным статьям европейского экспорта за океан. А в воскресенье вопрос перешел на высший уровень: к Дональду Трампу, находившемуся в Шотландии, прилетела на переговоры глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен — представлять интересы 450-миллионного населения ЕС.

С одной стороны, это меньше, чем угрозы Белого дома ввести 30%-ные или даже 50%-ные пошлины. С другой стороны, трехкратный рост по всем, в том числе крайне важным для Брюсселя товарам — это серьезный удар и демонстрация политической слабости ЕС, которому пришлось согласиться на нулевые тарифы на американский экспорт.

Выступая после переговоров, Урсула фон дер Ляйен обратила внимание на то, что стороны договорились о взаимных нулевых тарифах в отношении ряда позиций — например, самолетов и авиационных комплектующих, некоторые химикатов, ряда непатентованных лекарств, оборудования для производства чипов, некоторых сельскохозяйственных продуктов, природных ресурсов и критически важного сырья. Дональд Трамп этому аспекту никакого внимания не уделил.

По словам Урсулы фон дер Ляйен, рассчитанная на три года (то есть до конца президентского срока Трампа) договоренность существенно ускорит избавление ЕС от зависимости от сжиженного природного газа и нефтепродуктов из РФ.

Кроме того, добавил Дональд Трамп, ЕС согласился инвестировать в США дополнительные 600 млрд долл. Подробности еще предстоит согласовать, но известно, что существенная часть денег пойдет на закупки вооружений: глава Белого дома рассказал, что Брюссель пообещал купить «огромное количество» американской военной техники.

Торг по деталям

Как это часто бывает с последними заявлениями Трампа, за громкими общими цифрами скрываются нюансы, по которым еще предстоят долгие согласования.

На данный момент обе стороны подтвердили, что финальной можно считать договоренность по европейской автомобильной промышленности, которая с апреля находилась под 27,5%-ными американскими пошлинами. Весенний десятикратный рост тарифов стал серьезным ударом для ключевых производителей и поставщиков европейских машин в США: Германии (в 2024 году экспортировала в США 446,6 тыс. автомобилей общей стоимостью 24,8 млрд долл.) и Словакии (93,3 тыс. штук и 6,2 млрд долл). Только Volkswagen за это время потерял из-за пошлин 1,3 млрд евро. До Трампа пошлины составляли 2,5%, но даже 15% в нынешних условиях принесут европейским автомобилестроителям пусть небольшое, но облегчение.

А вот по другому принципиальному для ЕС вопросу — поставкам фармацевтической продукции, на которую приходится 22,5% всего европейского экспорта в США, — полной ясности после встречи Трампа и фон дер Ляйен не возникло. Глава Белого дома заявил, что пошлины на эту продукцию, которая в основном производится в Ирландии, — это вопрос за пределами нынешних договоренностей. В Брюсселе не стали спорить с тем, что американская сторона оставила за собой право изменить пошлины на лекарства, однако заверили, что на момент конца июля правило 15% работает для всех фармацевтических препаратов.

Разные трактовки возникли и насчет дальнейших условий европейских поставок в США стали и алюминия, которые сейчас подпадают под пошлины в 50%. Урсула фон дер Ляйен заверила, что пошлины на металлы «будут снижены и будет введена система квот». А Дональд Трамп отметил, что металлов сделка не касается.

Не был решен и вопрос — ключевой для таких стран, как Франция, Италия, Испания, — тарифов на европейскую алкогольную продукцию, включая вино. Брюссель добивается взаимных нулевых тарифов, но пока безуспешно.

Учитывая все это, Урсула фон дер Ляйен пояснила, что пока стороны согласовали лишь рамочное — по сути, политическое — соглашение. А вот все детали еще только предстоит обсудить и прописать на бумаге.

На этом фоне показательно, что уже вышли наружу разногласия по поводу трактовок условий сделки США с Японией, о которой было объявлено 22 июля. Она также до сих пор не зафиксирована в виде подробного документа (а обычно торговые сделки — это соглашения на сотни страниц, которые готовятся годами, а то и десятилетиями), и на горизонте его пока не видно.

Не самый мрачный день

Так или иначе, объявление об американо-европейской сделке позволило обеим сторонам заявить о том, что они сделали все, что должны были, и все, что смогли. «Великолепно, что мы сегодня заключили сделку вместо того, чтобы вести игры и в итоге не прийти ни к какому соглашению. Полагаю, что это самая крупная сделка, которая когда-либо заключалась», — заявил в связи с этим Дональд Трамп, вероятно, имея в виду, что совокупный номинальный ВВП США и ЕС составляет почти половину от общемирового.

Урсула фон дер Ляйен же заверила, что участники переговоров «нашли именно ту точку, которую хотели»: «Перебалансировать, но при этом сохранить торговлю с обеих сторон». По ее словам, 15% — это вызов для ЕС, но куда лучше тех 30%-ных пошлин, которые могли вступить в силу 1 августа.

Но не все готовы трактовать заключенную сделку с такой же долей оптимизма. Например, BBC вышла с более честным заголовком: «Большая победа Трампа, не полное поражение Брюсселя».

«Если рассуждать в терминах побед и поражений, то согласиться на тарифы со стороны ЕС — это, скорее, поражение», — отмечает научный сотрудник Берлинского центра Карнеги Александра Прокопенко. ЕС, поясняет эксперт «Новой-Европа», «создавался, прежде всего, как торговый блок, и в чем евробюрократы сильны, так это в торговых переговорах». На этом фоне согласие на тарифы, по мнению Прокопенко, выглядит как попытка «задобрить папочку» [так Трампа недавно назвал генсек НАТО Марк Рютте. — Прим. ред.], чтобы он «не сердился в будущем» и не убивал окончательно трансатлантическое партнерство.

Ряд национальных европейских лидеров поддержали посыл Еврокомиссии, согласившись с тезисом «могло быть и хуже».

Например, премьер-министр Ирландии Михол Мартин отметил, что тарифы всё равно останутся выше прежних, что сделает торговлю «более дорогой и сложной», но главное, что соглашение «откроет новую эру стабильности» и «поможет сохранить множество рабочих мест в Ирландии». А канцлер ФРГ Фридрих Мерц порадовался тому, что удалось «избежать торгового конфликта, который серьезно затронул бы немецкую экономику, особенно автомобильный сектор». Но добавил, что продолжит «добиваться снижения тарифов и устранения торговых барьеров».

Удивительно, но эта тема объединила французские власти с их принципиальными соперниками — крайне правым «Национальным объединением». Его лидер Марин Ле Пен назвала торговое соглашение «политическим, экономическим и моральным фиаско» ЕС. Первое — потому что Евросоюз «получил худшие условия, чем Великобритания» — для Лондона базовый тариф составил 10%, с более выгодными условиями по стали и автомобилям. Второе — так как Еврокомиссия согласилась на импорт американского газа, закупки вооружений и прочие «асимметричные условия, на которые сама Франция [если бы договаривалась о тарифах в личном качестве] никогда бы не согласилась». И третье — потому что «французские фермеры снова принесены в жертву на алтарь промышленности с другого берега Рейна». Здесь Ле Пен имела в виду то, что все якобы было сделано ради снижения пошлин на экспорт автомобилей, что было принципиально важно для ФРГ, но вторично для французской экономики.

Как всегда, против «генеральной линии Брюсселя» пошел премьер Венгрии Виктор Орбан. «Это не сделка. Дональд Трамп съел фон дер Ляйен на завтрак», — метафорично заявил он в понедельник.

Представители бизнеса тоже уже начали комментировать сделку — и тоже без особого оптимизма. Например, в Федерации немецкой промышленности (BDI) назвали условия сделки «болезненными» для ориентированной на экспорт экономики Германии, отметив: «даже ставка тарифа в 15% окажет колоссальное негативное влияние» на экспорт ФРГ.

В Федерации производителей косметики Франции (в нее входят, например, L’Oreal и LVMH) предупредили, что популярные у американских потребителей французские духи и косметика подорожают, а для самой этой индустрии в республике тарифы чреваты потерей до 5 тыс. рабочих мест.

А глава итальянского винодельческого союза (UIV) Ламберто Фрескобальди заявил, что тарифы в 15% на вино — если в итоге не удастся договориться об их обнулении — приведут к потерям для членов союза в размере 317 млн евро (372,63 млн долл.) в течение года.

Не все страны ЕС в одинаковой степени пострадают от тарифов. 

Euronews называл Германию, Ирландию, Италию, Францию и Нидерланды среди государств с «наибольшим объемом экспорта товаров в США, экономики которых подвергаются наибольшей опасности». Кроме того, отмечалось в материале, существенно пострадают более маленькие экономики, включая Австрию и другие страны Центральной и Восточной Европы, «которые в значительной степени интегрированы в цепочки промышленных поставок Германии».

Так или иначе, учитывая, как сложно шли переговоры, их результаты — по крайней мере, промежуточные — все-таки можно считать не худшим исходом. Во всяком случае, рынки с этим утверждением согласились: вечером в воскресенье по американскому времени фьючерсы на индекс S&P 500 выросли на 0,34%, Nasdaq — на 0,46%, Dow Jones Industrial Average — 0,36%.

Кстати, подобное было и в случае с Японией: после анонса тарифа в 15% вместо 25% индекс Nikkei вырос на 3,5%, а акции японских автопроизводителей подскочили более чем на 10%. Парадоксальным образом, рекордное повышение пошлин мир теперь воспринимает как позитив, ведь изначально Трамп грозился еще более радикальными мерами.

Долгая дорога в Шотландию

К введению пошлин против дружественных и недружественных государств ради исправления торговых дисбалансов Дональд Трамп приступил почти сразу после вступления в должность 20 января этого года. 10 февраля он подписал указ о 25-процентных пошлинах на импорт стали, алюминия и производных продуктов, назвав этот шаг «началом процесса, который сделает Америку вновь богатой» (потом эти пошлины повысились до 50%). 26 марта Трамп распорядился установить пошлины в 25% на ввоз любых иностранных автомобилей (в отношении ЕС уже действовали пошлины в 2,5%, так что де-факто для европейцев речь шла о 27,5%).

А 2 апреля началась уже полномасштабная торговая война США почти со всем миром. Трамп ввел тарифы на ввоз товаров из 185 стран и территорий. ЕС удостоился пошлин в 20%. Рекордсменами же стали Камбоджа, Лаос и Вьетнам: их президент США обложил пошлинами в 49%, 48% и 46% соответственно.

Формула получения нового американского тарифа была такой: деление объема торгового дефицита США с этой страной на объем ее импорта в США, а потом деление получившегося результата на два (потому что, как пояснил Трамп, он решил быть «добрым» к партнерам). Торговый дефицит ЕС с США в 2024 году составил 235,6 млрд долларов, а экспорт Евросоюза в Соединенные Штаты — 605,8 млрд долларов (это 20,6% всего экспорта ЕС). То есть «база» для новой пошлины составила 39%, что и дало при делении на два 20%. При этом сферу услуг Трамп вынес за скобки, а ведь с их учетом торговый дефицит ЕС оказался бы минимальным.

Казалось, что сделка близка, но Трамп вновь повысил ставки и заявил о возможности 50%-ных пошлин против ЕС уже с 1 июня. Затем он вернулся к прежнему дедлайну — 1 августа.

12 июля последовал новый ультиматум: если ЕС не обнулит тарифы на американские товары, то с 1 августа будет введен единый тариф 30% на весь импорт из ЕС. Еврокомиссар Марош Шефчович заявил, что фактически это будет запрет на торговлю между США и ЕС: она станет абсолютно невыгодной. В итоге, как выяснилось по итогам шотландской встречи Трампа и фон дер Ляйен, этот шантаж сработал: тарифы на американские товары были обнулены, а на европейские составили 15%.

Таким образом, всего за три месяца в официальных заявлениях и в утечках в СМИ упоминалась возможность тарифов в 10%, 15%, 20%, 30% и 50%. Трамп и члены его команды использовали любимую тактику: держать партнеров в неведении об истинных планах, запутывать их и добиваться уступок на фоне максимальной неопределенности.

Учитывая это, европейские политические лидеры не могли параллельно с переговорами не готовиться к тому, что дипломатические усилия провалятся и ситуация пойдет на новый виток обострения.

Брюссель не наносит ответный ответ

Сплотившись перед общей угрозой, лидеры стран ЕС согласовали список контрмер в отношении американских товаров на сумму 93 млрд евро. Сообщалось, что «американские товары столкнутся с тарифами до 30%, хотя не все из них будут облагаться такими высокими пошлинами». Часть номенклатуры была согласована на уровне ЕС еще весной (но потом Брюссель поставил эти тарифы на паузу на время переговоров), часть была добавлена позднее.

Список оказался обширен: от соевых бобов до самолетов Boeing, от апельсинового сока до яхт, от бурбона до автомобилей. Если бы договориться о торговом соглашении не удалось, эти меры вступили бы в силу 7 августа. В ходе голосования против инициативы выступила одна страна — Венгрия, — но при принятии решений по торговым вопросам в ЕС консенсус не обязателен.

Более активные дебаты вызывала идея задействования — первого в истории — антипринудительного инструмента (ACI), позволяющего блокировать инвестиции и финансовые услуги стран, которые используют торговые меры как инструменты политического давления. В СМИ этот экстраординарный механизм называют не иначе как «базукой». Главным лоббистом использования ACI была Франция. Другой тяжеловес — Германия — долго была против, но 23 июля Financial Times сообщила о «развороте Берлина по этому вопросу на 180 градусов».

В целом американо-европейская торговая война в очередной раз показала низкую сплоченность ЕС.

«Ирландские экспортеры лекарств, нидерландские производители микрочипов, итальянские сыроделы… У каждой страны свои интересы», — отметил эксперт Института Брукингса, бывший высокопоставленный служащий Госдепартамента Дэниэль Гамильтон. После чего обратил внимание на то, что администрация Трампа увидела в этом возможность игры на противоречиях — использования тактики «разделяй и властвуй».

И эта игра еще далека до завершения — даже несмотря на то, что отражается на индексе потребительских цен в США и потенциально может грозить стране рецессией. Источники в администрации Трампа уже пригрозили ЕС повышением тарифов в случае, если договоренности по инвестициям в американскую экономику не будут соблюдаться. Рычаги для шантажа остаются в руках администрации Трампа.

Более того, по словам Александры Прокопенко, «прошлый опыт говорит о том, что новая администрация США за редким исключением в вопросах торговли сохраняет преемственность». Так что эксперт не ждет отката к временам, когда пошлины были не правилом, а исключением, даже в том случае, если через три года в Белом доме появится президент-демократ.