«Что ж вы делаете, здесь же русские» 

«Зиму прожили тяжело»: как начиналось украинское вторжение

— В сентябре [прошлого года] украинские войска заняли Суджу. Те, кто там остался, не особо переживали. В конце концов, украинцы — такие же славяне и не будут вести себя как гитлеровцы. И эти ожидания вполне оправдались. Солдаты в таком же камуфляже, что и на русских, только с синими лентами на рукавах и ногах (у русских — красные), насилия не проявляли, но вели себя довольно свободно, — рассказал «Новой газете Европа» суджанин Игорь С., оставшийся в городе после прихода туда ВСУ. 

— Мародерство было, конечно, без этого на войне никак, — продолжает Игорь. — Но чистили только те дома и квартиры, которые были пустыми. Сперва вывезли все машины, остававшиеся в брошенных гаражах. Затем стали вывозить всякую электронику и бытовую технику: плазменные панели, компьютеры, стиральные и посудомоечные машины, микроволновки, пылесосы и прочие чайники. Если в доме кто-то был, у него просто отбирали сотовый [телефон], но не грабили. Более того, примерно с конца августа украинские военные стали раздавать продукты тем, кто не успел уехать из Суджи. Они честно говорили, что эти продукты изъяты из сельских магазинов тех сел, откуда уехали все жители. Но, к слову, многие из жителей приграничных сел так и не успели добраться до российской территории и задержались в Судже. Там было что-то похожее на порядок. Во всяком случае, не было массового мародерства, оказывали медпомощь, ну, продукты выдавали. 

— В сентябре 2024 года мы впервые осознали, что значит быть в зоне боевых действий, — рассказывает Игорь. — Российская армия предприняла попытку выбить украинцев из Суджи. Как человек, который прошел через две чеченские войны, я понимал, что тогда артиллерия русских войск пыталась работать точечно. «Грады», которые накрывают огнем площадь в несколько сотен квадратных метров, или кассетные авиабомбы тогда не применялись. Но всё равно оказаться в эпицентре боестолкновения — то еще удовольствие. Ну, я-то понимал, что взрывы и выстрелы вдалеке. Но уж как пришлось тем, кто не был на войне и не слышал разрывов, я могу только догадываться. Думаю, что многие из них были не просто испуганы, а находились в шоковом состоянии. 

у кого не было личного автотранспорта, да просто пожилые люди, которые не успели собрать вещи и доковылять до площади, где стояли эвакуационные автобусы. А уже когда Суджу украинцы заняли, туда подтянулись те, кто не успел уехать из соседних деревень и сел. По моим оценкам, в Судже в конце августа 2024 года скопилось не менее двух тысяч человек. Но это субъективное мнение, я их не пересчитывал. 

— Зиму мы прожили довольно тяжело, — вспоминает Игорь. — Не потому что еды не было (украинцы продолжали нас снабжать самым необходимым), а потому что многие оставшиеся в Судже не захотели переселиться из своих квартир в пустующие частные дома — это предлагали украинцы. Центральное отопление, само собой, не работало, горячей (да и холодной) воды не было. В туалет всё равно приходилось ходить на улицу, но многие оставались в этих холодных квартирах. Мастерили «буржуйки», готовили на них еду, но из квартир не уходили. Знали: пустые квартиры и дома «вычищают» практически полностью. После сентябрьской операции русских военных произошла ротация военных ВСУ. Вместо тех, кто занимал Суджу, прислали новых. Этим, понятное дело, тоже хотелось подзаработать. Но принцип соблюдали четко: если в доме или квартире кто-то есть, их не трогали. Вот многие и не хотели съезжать в частные дома. 

— Понимая, что зиму придется как-то выживать, я задумался над отоплением, — говорит Игорь. — У нас в доме есть камин, который работает как печка. То есть и здание отопить, и приготовить на нем еду можно. Но дров почти не было. Я взял садовую тачку и отправился с ней по соседним домам, которые пустыми стояли. И вот везу я эту тачку, наполненную дровами, а мне навстречу украинский патруль. «Воруем, значит», — говорит. А я ему отвечаю: «Не ворую, выживаю!» Они хмыкнули и пошли дальше.

Как рассказал Игорь, за зиму умерло 12 человек, основном от осложнений после простуды. И в середине января украинские военные объявили: «Мы не можем оказать медпомощь, когда требуется специальное оборудование или серьезные обследования. Но мы можем обеспечить вашу доставку в Россию. Не через линию фронта, а через Беларусь. Это будет долго, но для многих это единственный выход из нынешней ситуации. Вы вернетесь в Россию, где вам обязаны оказывать медицинскую помощь и вообще о вас заботиться, потому что вы граждане именно России!»

«А потом наступила тьма» 

— Тех, кто хотел уехать, собирали в интернат на улице Ленина, дом 7, — рассказывает Игорь. — Это здание еще дореволюционной постройки, сделано не из бетонных блоков, а из кирпича. К тому же там есть большой подвал, куда можно спрятаться во время артобстрела. 1 февраля 2025 года именно в это здание попала то ли ракета, то ли бомба. На тот момент там находилось около 90 пожилых людей, которые ждали эвакуации. Погибло восемь человек, и если бы не капитальное строительство дома, то погибли бы, скорее всего, все.

ВСУ утверждали, что это была российская авиабомба. Российская сторона заявляла, что удар был нанесен украинской ракетой. 

— Лично я не верю, что это был удар украинцев, — считает Игорь. — Дело в том, что в том же интернате организовали оперативный пункт украинской полиции, и в помещении кроме ожидающих эвакуации пенсионеров были еще и граждане Украины. Причем не просто граждане, а как бы власть. Во-вторых, буквально в ста метрах от интерната была оборудована огневая точка ВСУ. Во время какого-то обстрела туда упал снаряд, пробил асфальт и оставил воронку. Ну а украинцы эту воронку расширили, обложили ее мешками с песком и установили там дальнобойную гаубицу. Так что версия с ракетой не выдерживает критики: 

Как рассказал Игорь, после атаки на интернат многие из тех, кто в то время находился в Судже, согласился на эвакуацию через Беларусь.

— Мои родные уехали из Суджи в конце февраля, — вспоминает Игорь. — Но я остался. Почему? Да потому что украинцы прямо говорили, что скоро отсюда уйдут. И я понимал, что, уходя, будут забирать всё. Вот я и решил остаться, чтобы сохранить дом. Как я уже говорил, в тех домах, где кто-то жил, украинцы не мародерствовали. Может, это было неправильно…

Как рассказал Игорь, 8 марта 2025 начался массивный обстрел Суджи.

— На этот раз русские били точно по укрепленным огневым точкам. То ли разведдроны (которые украинцы постоянно сбивали), то ли перенацеленные на Суджу спутники что-то подсказали, но огневые точки украинцев они накрыли почти все. 

Однако украинские войска не спешили уходить из Суджи.

— 11 марта я вышел из подвала на улицу и пошел к комендатуре, — рассказывает Игорь. — У меня кончилась еда, и я рассчитывал что-то получить у украинцев. Я был на полпути к центру, когда послышались разрывы. 

Игорь очнулся уже в госпитале в Курске. Как он узнал позже, он попал под российский артобстрел. Ему сильно раздробило руку, и несколько осколков попало в живот. Игоря спасла пенсионерка, которая жила неподалеку. Раньше она работала медсестрой в больнице.

— Она перетащила меня в свою квартиру, — рассказывает Игорь. — Наложила жгут на руку, остановив кровь, затем просто тюлевыми занавесками (бинтов не было) перемотала живот, в котором было аж три ранения. Я тот момент и последующие события вообще не помню. Очнулся уже в госпитале в Курске. Обе руки зафиксированы, в них — иглы, говорить не могу, потому что в рот вставлен шланг (вентиляция легких), на правой руке манжета от тонометра. Подошла медсестра, улыбнулась и сказала: «Ну вот и очнулся».

На этом «приключения» Игоря не закончились. Ранения в живот вызвали перитонит.

— Меня оперировали три раза, извлекая из живота мелкие осколки, — говорит Игорь. — Я благодарен курским врачам, что они меня спасли. Но потом ко мне пришел хирург и честно сказал, что с моей рукой большие проблемы. И что в госпитале Бурденко или в Склифе руку могут спасти. Но у них таких возможностей нет. А если что-то не предпринять сейчас, то сепсис распространится на весь организм, и тогда уж точно «кирдык». И я подписал согласие на ампутацию.

После операции Игоря перевели в отделение интенсивной терапии. Там его навестил представитель военной прокуратуры.

— Я еще не совсем оклемался и вообще был не в себе от того, что придется теперь жить с одной рукой, а тут заявляется этот прокурорский капитан и сует мне бумажку со словами: «Подписывай!», — рассказывает Игорь. — Я ему говорю: «А вам мой лечащий врач дал разрешение со мной общаться? И если дал, то почему ко мне в первую очередь не жену допустили, а какого-то хрена с бумажкой? Я руки из-за вас лишился, а ты тут мной командовать вздумал?!» Ну, в общем, капитан офигел и ушел. Но на следующий день появился уже подполковник. Этот был вежливым, но тоже пытался подсунуть какую-то бумажку на подпись. Я нажал на кнопку срочного вызова, прибежала медсестра, я сказал, что мне плохо. 

Бумагу об отсутствии претензий к Министерству обороны, которую ему приносил сперва капитан, а потом подполковник, Игорю подписать всё-таки пришлось. Это произошло после посещения больничной палаты губернатора Курской области Александра Хинштейна.

— Меня тогда в общую палату перевели, где нас шестеро лежало, — рассказывает Игорь. — Пятеро как раз из Суджи, а один — профессиональный военный, скорее всего, спецназовец. 4 июля 2025 года в госпитале началась какая-то суета. Оказалось, ожидается прибытие нового губернатора. Нас не предупреждали, что он зайдет в нашу палату, но он зашел. Пожелал здоровья, спросил, как медперсонал к нам относится, сказал, что Суджа будет восстановлена и всё будет как раньше. И тут я не выдержал и спрашиваю: «А руку вы мне тоже вернете?» Хинштейн посмотрел на меня, секунд пять подумал, а потом спрашивает: «Ты сериал «Бригада» смотрел? Помнишь, у Панина рука была, которой он управлял? Есть такие протезы, которые подключаются к нервным окончаниям и не просто култышками служат, а способны стать частью тебя самого. Я тебе обещаю, у тебя такой будет!»

— продолжает Игорь. — Впечатленный этим визитом, я подписал отказ от претензий к Минобороны. А потом задумался, не совершил ли я ошибку. Потому что я не верю, что свое обещание по поводу «умного» протеза губернатор выполнит. Такие производятся только на Западе, а в условиях санкций получить их невозможно. Так что, скорее всего, мне придется «култышкой» обходиться.