«История Саши Скочиленко уже стала американской»

— Фильм снят на русском языке с российскими актерами. Это было ваше решение?

— Фестивальное короткометражное кино — настолько специфическая штука, что показалось, что эту историю — а мне очень хотелось ее рассказать — делать на английском будет как-то вычурно. Есть примеры того, как истории, происходящие в России, снятые русскими режиссерами, делались на английском языке. Например, фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова. Прекрасный фильм. Но мне показалось, что в этом случае будет честнее сделать на русском.

— Фильм — ваша дипломная работа в Колумбийском университете. Ваше решение снимать на русском языке не стало для них проблемой?

— Нет, конечно! В Колумбийском университете учатся люди из разных стран, по 20–30 стран в одном классе. Все снимают на своих языках, с субтитрами.

— Тогда для кого этот фильм — для россиян или западных зрителей?

— Фильм адресован тем людям, которые могут что-то чувствовать и думать. Я надеюсь, что и в России его тоже смогут посмотреть, но тут уж не от нас зависит. Мне было важно, не скрою, когда мы снимали, соблюсти баланс: постараться объяснить то, что может просто не знать человек здесь, в Америке, и при этом не скатиться в лишнюю «объясняловку». Это, собственно, важно во всём, что мы делаем. И спектакль Seagull: True Story, который мы поставили, — это тоже, в общем-то, поиск такого баланса: не быть слишком непонятным, потому что здесь совсем другие культурные коды, но и не уходить в клюкву.

— В одном из интервью вы сказали, что «Экстремистка» — это история, которая завтра может стать американской.

— Она уже стала американской в какой-то степени, пока мы снимали и выпускали фильм. Потому что здесь уже забирают людей, которые были на протестах. Конечно, это отдельная история, но тем не менее сам факт: людей забирают за то, что они были на протестах. Опасение, что группа дядек в форме придет и заберет тебя ночью, существует и здесь. Поэтому, думаю, наша история так резонирует именно в Америке.

— Вы обсуждали сценарий с самой Сашей Скочиленко и ее подругой Соней Субботиной?

— Сначала обсуждали с Соней. А потом сценарий фильма каким-то образом передали Саше. Для меня было, конечно, очень важно и волнительно получить ее «окей». Без этого мы никуда бы не продвинулись.

И, конечно, было невероятно представить, что это произойдет так быстро. Когда ты живешь с осознанием того, что человек где-то там, в застенках, и будет там, скорее всего, долгие годы, — и вдруг ты разговариваешь с ним по зуму! Это такое невероятное ощущение, у меня навсегда останется это воспоминание.

— Были ли какие-то от Саши уточнения или детали, которые вы потом использовали в фильме?

— Одна деталь, которая, к сожалению, не вошла в финальный монтаж. Но, может, мы сделаем режиссерскую версию, куда это войдет. У Саши была такая шапка-лиса с ушками. В ней она была в том магазине, и чуть ли не по этой шапке ее потом вычислили и нашли. В какой-то момент следователь, который вел дело, надел эту шапку себе на голову и стал издевательски себя вести по отношению к Саше.

— Это тот самый следователь, которого Саша упомянула в своей речи на суде? Тот, что уволился, не дождавшись закрытия дела?

— Да, он. У нас в фильме его играет Артур Смольянинов. К сожалению, это ничего не изменило в деле Саши. Один уволился, пришел другой, ее всё равно посадили, но это, конечно, еще раз говорит о ее силе и правоте.

— Что лично для вас стало самым важным в истории Саши Скочиленко?

— Когда она отказалась подписывать бумагу, что написанное на ценниках — это фейк.

Я сейчас исключительно про фильм говорю. Вот это действительно мощнейшее какое-то героическое движение, на которое я бы не решился. Вполне могу представить себя осуществляющим какую-то подобную акцию, как с ценниками. Потому что кажется, что никто этого не заметит.

А когда тебе говорят: «Давай подписывай, что это всё фейк!», то есть спасай свою жизнь, выбирай, — вот это уже действительно очень серьезный выбор. И уж точно могу от себя сказать, что, наверное, я бы испугался. Думаю, много кто испугался бы. Потому что зачем садиться в тюрьму в России на семь лет? А Саша не испугалась. Поэтому она героиня нашего времени!

— Бен Стиллер и продюсер Джон Лешер присоединились к команде фильма в качестве исполнительных продюсеров. Как это произошло и что это дает проекту?

— Поскольку наш фильм выиграл фестиваль Колумбийского университета и потом получил еще несколько наград, мой педагог обратился к Бену Стиллеру: «Вот посмотри кино моего студента». Бен посмотрел в тот же день и сказал: «Дай ему мой номер». После чего мы созвонились и замечательно обсудили этот фильм. Потом стало ясно, что лучшее, чем он мог бы помочь, — это стать исполнительным продюсером и подключить свою команду и своего партнера Джона Лешера. Вышластатья в Deadline, где они заявили о своем участии. Надеемся, что скоро будет показ фильма с его обсуждением с участием Стиллера.

Соответственно, участие в проекте Стиллера — это возможность большему числу людей узнать о том, что есть такой фильм, в оставшийся месяц до голосования в шортлист «Оскара». Ну а что будет дальше, узнаем совсем скоро.