В Забайкальском крае двух 16-летних подростков подозревают в организации теракта, возбуждено уголовное дело. Якобы по заказу куратора из Украины они подожгли лес под Читой. Мать одного из них заявила, что ее сына пытали электрошокером, чтобы выбить признание.
В регионе, где за поимку поджигателей объявлено вознаграждение в 250 тысяч рублей, в поджогах подозревают всех — от пожарных-добровольцев до китайских рабочих. Эксперты считают, что чаще всего пожары возникают из-за невнимательности местных, а версия о теракте схожа с теориями заговоров про чеченцев в 90-х.
«Ветер» поговорил с одним из свидетелей по делу подростков, в отряде которого работали задержанные. Он рассказал, как среди пожарных появились дети и почему он считает, что лес поджигали намеренно.
Впервые этот текст был опубликован на сайте проекта «Ветер».
29 июля Следственный комитет возбудил уголовное дело по части 2 статьи 205 УК РФ (теракт, совершенный группой лиц) в отношении двух жителей Забайкальского края — 16-летних Анатолия и Максима. По версии следствия, в июне 2025 года от «неустановленного лица на территории Украины» они получили в мессенджере задание поджечь лес за 80 тысяч рублей.
Ранее суд арестовал этих подростков на два месяца по статье 261 УК РФ (уничтожение леса путем поджога), обвинив в поджоге деревьев с ущербом на 322 млн рублей. Уголовные дела объединили в одно. Подросткам грозит до 20 лет лишения свободы.
Один из обвиняемых, Анатолий, живет в детском доме в Чите, откуда, по данным суда, не раз сбегал. Второй — его друг Максим, житель поселка Атамановка Читинского района. Оба не окончили девять классов.
«Подключали провода к пальцам»
В 2025 году в Забайкалье горело 2,6 млн га леса — это территория, в десять раз превышающая площадь Москвы, или примерно половина Московской области. В регионе на два месяца вводили режим ЧС федерального уровня.
Леса вблизи Атамановки — поселка городского типа в 20 километрах от Читы — горели дважды: пять дней в мае и десять дней в конце июня. Огонь полностью уничтожил одно из садовых товариществ.
Во время пожаров в Атамановке появилась группа добровольцев, помогавших МЧС, — ее создал местный житель Андрей Степаненко. 16-летние Максим и Анатолий состояли в его отряде.
Андрей Степаненко. Фото предоставлено героем
Максима задержали 19 июля в 8:35 в доме его подружки. Мальчик заявил, что его пытали несколько часов, чтобы выбить признание в поджогах леса.
«За мной приехали в 11 часов и сказали, ваш сын задержан. Привезли в отдел. В кабинете уже сидел Максим, лицо избитое. Два часа они, говорит, в каком-то, мама, лесу подключали провода к пальцам, вторые подключали к интимным местам. Он показывает, стоит плачет. Все колени, на плечах, на бедрах прямо точки от этого всего.
Сказали, вы подписываете чистосердечное признание? Я сказала, никакого чистосердечного признания мы подписывать не собираемся. Он повернулся говорит: “Мама, они за мной всё равно опять приедут”. Они начали говорить, это уменьшит срок наказания», — сообщила местному телеканалу «ЗабТВ» мать Максима Ксения Толстоженко.
Ксения Толстоженко. Фото: «ЗабТВ»
29 июля СК опубликовал видео, на котором детдомовец Анатолий в наручниках дает признательные показания на камеру. «Тут была кучка — подожгли. Сняли видео и ушли», — сказал он, показывая на горелую ветку в лесу.
Мальчики действительно переписывались с «кураторами» в мессенджерах, утверждает одна из участниц отряда добровольцев Наталья Секретова. Она рассказала «Ветру», что умысла что-либо поджечь у подростков не было, — лишь узнать, чего хотят «люди из интернета».
— Я сама лично видела это, мы рядом все сидели, и им поступило это предложение. Мы решили узнать, где и когда будут поджоги, но в конечном итоге кураторы слились и заблокировали свои аккаунты.
Потом через время поступило еще одно предложение: только уже сбивать людей на машинах или лазить по поездам. Больше по поводу поджогов леса нам не писали, — сообщила она.
О неких кураторах говорила и мать Максима Ксения: по ее словам, подросткам предложили награду в 90 тысяч рублей и даже перевели предоплату в 15 тысяч. Изначально речь шла о работе наркокурьерами. «Якобы на него кто-то вышел и предлагал сделать закладки, он от них отказался, на что написал, что, может быть, поджечь лес? Мы спрашиваем: “Максим, зачем?” Он говорит, так можно хотя бы выйти [на того], кто поджигает наш лес, найти как-то кого-то, но те промолчали», — рассказала она телеканалу.
«Ветру» не удалось связаться с матерью Максима, его девушка Ярослава не ответила на запрос журналиста.
Горящий лес возле Атамановки. Фото Андрея Степаненко
«С одной стороны, тушу, с другой — поджигаю»
В Атамановке живут 11 тысяч человек. Главное предприятие здесь — 103-й бронетанковый ремонтный завод, где восстанавливают старые советские танки, в том числе для отправки на войну в Украину. На нем работают почти 500 жителей.
С 1940 года в поселке существовал питомник растений, где выращивали яблони, облепиху, смородину и крыжовник. Он занимал площадь до двух тысяч гектаров, но закрылся из-за нерентабельности в 2010-х. Облепиховые поля и яблочные сады отдали под полигон и жилую застройку, часть земли — китайским бизнесменам для выращивания овощей.
31-летний местный житель Андрей Степаненко, специалист по монтажу теплых полов, 17 июля проснулся от того, что в доме находились сотрудники правоохранительных органов.
— Они показывают мне постановление, что на основании ордера судьи я подозреваюсь по статье 261 УК РФ (уничтожение леса путем поджога). И задерживают по этой статье, как бы это ни глупо звучало с учетом того, что я делал, — рассказывает он «Ветру». — Я не только договорился о патрулировании леса, мы неоднократно задерживали различных личностей в лесу, сдавали их полиции. Посчитали в тот момент, что я, с одной стороны, тушу, с другой — поджигаю.
Андрея отпустили из отделения спустя десять часов, сделав свидетелем по делу. В кабинете следователя он оставил подписку о неразглашении данных предварительного расследования.
Степаненко уверен в том, что лес именно поджигали. Свидетельства тому он заметил еще на первом «майском» пожаре в Атамановке.
— Когда от одной кромки пожара до другой 800 метров, а то и полтора-два километра, понятно, что это не переползший пожар, это разные очаги. Откуда он взялся? Подожгли. Других вариантов нет.
В течение нескольких дней появлялись в разных местах несколько очагов возгораний, мы старались их оперативно потушить. На четвертый день ко мне подъехали правоохранительные органы. Говорят: вы, ребята, боретесь с ветряными мельницами. Вы же понимаете, что вас поджигают? И предлагают мне организовать патрулирование,
— рассказывает он.
Степаненко родился и вырос в Атамановке, служил в армии и по контракту. Живет в частном доме с женой и двумя детьми. Называет себя «старовером», «хранителем леса», «заядлым мотоциклистом» и противником действующей власти. Несмотря на это, предложение полицейских о патрулировании леса он принял.
— У нас какая есть проблема — органы толком между собой не взаимодействуют. Были ситуации на пожарах, когда волонтер заходит в лес оттушивать кромку, а специалисты КГСАУ («Забайкаллесхоз». — Прим. ред.) пускают им в спину встречный пал, и люди при этом там могут сгореть. Я пытался устранить эти несогласованности, я в тот момент был готов сотрудничать хоть с дьяволом — лишь бы потушить этот пожар, — уверяет он.
Столб дыма, поднимающийся над лесом возле Атамановки. Фото Андрея Степаненко
От «Катюши» до монастыря
Мужчина кинул клич в социальных сетях о поиске добровольцев, чтобы не только тушить огонь вокруг Атамановки, но и искать поджигателей. Так появился штаб: в нем состояли «разведчики», которые ездили на мотоциклах и докладывали о пожарах по рации, а также «группа быстрого реагирования» из троих военных, вернувшихся из Украины (Андрей называет их «ЧВК-шники»). Они патрулировали местность в микроавтобусе ГАЗ «Соболь».
— Задерживали всех без исключения, кто ночью шатался возле леса. В принципе никто не сопротивлялся. Когда к тебе подлетает белый «Соболь» и в нем трое непонятных злых мужиков, глупо сопротивляться: все давали свои данные, уезжали на штаб, разбирались. Если местный житель — довозили до дома. Если неместные, сдавали в полицию. Даже китайцев задерживали — у нас в Атамановке есть завод, который лопаты изготавливает, там работают китайцы, они пошли пожар посмотреть. Мои ребята их там повязали, а они по-русски ни слова. Приехала полиция, опросила, — вспоминает Степаненко.
Утром 25 июня добровольцы задержали и передали полиции рыбака, который плыл на лодке по реке Ингоде. Волонтеры тогда утверждали, что снастей у него не было, зато якобы имелись зажигалки и баллончик розжига. Прибывшие полицейские позже опровергли эту информацию, уточнив, что удочки при рыбаке всё же были.
К отряду Степаненко присоединились и подростки — не менее двух десятков человек, которые помогали подвозить на мотоциклах воду и дежурили в штабе. Среди них 16-летние Анатолий и Максим, которых в итоге обвинили в теракте.
— Они набирали на волонтерском пункте воду в бутылки, разгружали какую-то воду. Непосредственно к тушению пожара у меня допускались лица конкретно с 18 лет,
— отмечает Степаненко.
В мае в отряд Степаненко вошла помощник депутата Законодательного собрания Забайкальского края и жительница Атамановки Анна Пшеничникова. В поселок потянулись представители «Единой России». Штаб волонтеров, который изначально располагался в крошечном кафе «Катюша», переместился в просторные палатки рядом с женским монастырем на въезде в поселок. У волонтеров появились рации, мотопомпы и ранцы лесоохраны (РЛО) благодаря сборам, которые объявляли политики.
В новом составе штаб продержался недолго и уже спустя три дня раскололся. Степаненко обвинил «единороссов» в политическом пиаре за счет пожаров, «единороссы» Андрея — в попытке присвоить лес с минерализованной полосы, которую провели, чтобы сберечь жилые дома в поселке. Степаненко считает, что именно Пшеничникова подала на него заявление в органы.
— Я был втянут в некий политический конфликт. Из нашего пожара политическая партия пыталась сделать пиар, приезжали люди под видом волонтеров, фотографировались, делали показуху. На самом деле ничего не делали, огонь не тушили. Я указал на это. Им это не понравилось. Эта тетя пошла и сказала следственным органам, якобы я хочу этот лес, что я его хочу вывезти, что мне этот горельник нужен был, — заявил он.
Добровольцы разделились: кто-то остался дежурить в кафе «Катюша», другие перебрались в палатки у монастыря.
После возбуждения дела против подростков многие стали отказываться выезжать на пожары:
— Когда меня отпустили [правоохранительные органы], прошло несколько дней, пришла информация о задымлении, я звоню своему разведчику, сообщаю, что нужно убыть. Он мне заявляет: «Я без сотрудника полиции не поеду. Пускай со мной мент садится на мотоцикл, и там уже будем смотреть, чтобы меня ни в чем не обвинили». Теперь люди будут бояться обвинений в свой адрес, — заключил Степаненко.
Работа добровольцев по тушению пожаров. Фото Андрея Степаненко
«Если бы поймал поджигателя, я бы его кончил»
В 2025 году власти Забайкалья увеличили денежное вознаграждение за поимку поджигателей леса до 250 тысяч рублей. За сообщение информации о вредителях пообещали от 90 до 150 тысяч. Не менее восьми человек уже получили вознаграждение. Так, один читинец поймал и передал полиции земляка, который поджег сухую траву. Жительница Читинского округа получила 90 тысяч за информацию о группе подростков-поджигателей. Родителям нарушителей тогда предъявили иски о взыскании ущерба.
Андрей Степаненко говорит, что выплат от государства за патрулирование местности он не получил, напротив, вложил свои средства в закупку воды и бензина. Да и если бы встретил поджигателя, подчеркивает он, не стал бы его сдавать в полицию.
— Я бы его кончил прямо на месте. Сел бы в тюрьму, уехал на войну. Прямо убил бы!
— предупреждает Степаненко.
Во время телефонного разговора с журналистом «Ветра» к нему подошла местная жительница и сообщила, что по поселку «бегает мужик с канистрой» и грозится поджечь лес.
— Ну, пизда, я его сейчас кончу подъеду! — воскликнул Андрей.
Выяснилось, что мужик хотел устроить дымокур от комаров. Добровольцы сделали ему замечание и вызвали полицию.
Несмотря на то что большая часть территорий в Забайкалье горит из-за прошлогодней травы, которую поджигают сами же местные, власти региона винят в этом диверсантов. В июле 2025 года губернатор края Александр Осипов заявил, что поджигатели «работают на украинцев». В 2015 году полномочный представитель президента России в Сибирском федеральном округе Николай Рогожкин предполагал, что в Забайкалье действуют оппозиционеры-диверсанты.
Еще одна версия — коммерческие поджоги, которые устраивают бизнесмены для санитарных рубок и последующей продажи дров. Степаненко однажды обвинил лесного пожарного в работе на бизнесменов. «Так вы бабки, поди, получаете за эти пожары, да и всё, нахуй! Или на частников работаете. Горельник частникам отдали! А частники вам и заплатили кому-нибудь!» — восклицает он на видео, которое сам же и снял (есть в распоряжении редакции).
Вид на лесной пожар возле Атамановки, 23 июня 2025 года. Фото: Евгений Епанчинцев / Спутник / Imago Imagess / Scanpix / LETA
Учредитель «Центра профилактики ландшафтных пожаров» Григорий Куксин рассказал «Ветру», что 90% лесных пожаров возникают по вине человека: это охотники, грибники, дачники, которые оставляют костры и окурки. Еще 10% вызывают молнии.
— Чтобы организовать санитарные рубки, жечь лес не надо: достаточно ложного лесопатологического обследования. Эта версия нравится и журналистам, и местным жителям, но чаще причины банальнее и глупее. Просто там все привыкли жечь всё подряд, прежде всего сухую траву, и не считают это чем-то предосудительным. Это увлечение там у всех, включая муниципальные власти, пожарных и лесников. И они не связывают эти свои «полезные» поджоги, чтобы убрать мусор или избавиться от клещей, с тем, как они переходят в лесные пожары, — подчеркивает эксперт. — Версию про теракты украинцев я слышал. А еще про американцев, в конце 90-х про чеченцев и много раз про инопланетян. Но потом каждый раз выяснялось, что вечером перед этими «явными диверсиями» местные жгли траву, а ночью поднялся сильный ветер.
Анна Пшеничникова также склоняется к версии, что поджоги случайны.
— В принципе это несложно: спичку кинул, у нас дождей не было, всё сухо. По трассе ехал, бычок ветром отнесло в лес — и там возгорание, — говорит она «Ветру».
Андрей Степаненко отказывается делиться своим мнением о том, почему в регионе могут поджигать лес, ссылаясь на подписку о неразглашении. Версию о том, что конечной целью поджогов мог стать бронетанковый ремонтный завод, доброволец считает маловероятной: «Там должно полпоселка сгореть, чтобы до завода дошло. Мы бы этого точно не допустили».
Юлия Куликова
