Главный редактор

В начале 2005 года Симоньян вызвали в кремлевский кабинет к Громову. В нем помимо хозяина ее ждал Михаил Лесин — бывший министр по делам СМИ, советник Путина и близкий друг Громова. Лесин прославился слоганом «Голосуй сердцем» для президентской кампании Ельцина 1996 года и тем, что никогда не стеснялся в выборе средств для достижения цели. Когда в 1999 году потребовалось расправиться с неудобным Ельцину генеральным прокурором Юрием Скуратовым, Лесин добился, чтобы в эфире подведомственного ему канала РТР показали запись того, как «человек, похожий на генпрокурора», развлекался с проститутками в бане. «В России запускается новый телеканал, — сказал Громов Симоньян, по ее собственному утверждению. — Информационный. Круглосуточный. На английском языке. И нам нужно завтра представить Путину кандидатуру главреда. И у нас есть только одна кандидатура. Это ты».

Лесин давно мечтал о создании телеканала, который бы улучшил имидж России за рубежом, но воплотить эту идею в реальность оказалось возможно только после того, как из-за высоких цен на нефть бюджет страны стал стабильно профицитным. «Проводимые нами опросы показали, что слова “коммунизм”, “снег” и “нищета” — это первые три ассоциации, которые по поводу России приходят в голову западной аудитории до 30 лет», — объясняла необходимость улучшать имидж страны генеральный директор РИА «Новости» Светлана Миронюк.

Симоньян получила назначение благодаря тому, что свободно владела английским и была на хорошем счету у Громова. В двадцать пять лет она стала главой канала с бюджетом в 30 миллионов долларов. Запустить его нужно было через три месяца.

Первоначально планировалось, что канал, которому дали название Russia Today, будет интересен небольшому кругу иностранных экспертов и бизнесменов, связанных с Россией. При этом предполагалось показывать максимально разные точки зрения: «Предоставлять слово чиновнику, который будет говорить, что черное — это белое, потом — эксперту, который скажет, что белое — это черное, а затем Сократу, который добавит, что оба правы», — объясняла политику канала Симоньян. Чтобы реализовать замысел, она собрала в Москве команду журналистов-экспатов — британцев, австралийцев и американцев. В сентябре 2005 года Russia Today начал вещать в тестовом режиме, а через несколько месяцев уже транслировался через спутники на весь мир.

Скоро концепция канала поменялась. Место главных программ заняли авторские политические шоу, в которых ведущие выражали свою точку зрения на события в России и мире. Часто эта точка зрения была достаточно экзотической. Лицом канала стал Питер Лавелль, бывший сотрудник «Радио Свобода», когда-то критиковавший российские власти за цензуру в медиа. В своих шоу In Context и IMHO он говорил и о недостатках российской политической системы, но главным образом фокусировался на предвзятости западного политического мейнстрима. Лавелль, конечно, добавлял, что это всего лишь его мнение. Такая тактика использовалась на Russia Today и для освещения других резонансных событий. «Были ли нарушения при голосовании? ИМХО, нет сомнений, что на выборах такого масштаба были ошибки и промахи — некоторые непреднамеренные, некоторые преднамеренные. Тем не менее было ли их достаточно, чтобы изменить результат? Я снова спрашиваю, в пользу кого и против кого?» — так Лавелль комментировал российские парламентские выборы 2007 года. По расчетам электорального аналитика Сергея Шпилькина, на них партии власти могли пририсовать около 14 миллионов голосов.

1 ноября 2006 года в Лондоне экстренно госпитализировали Александра Литвиненко — бывшего сотрудника ФСБ, обвинившего российские спецслужбы в том, что они организовали теракты — те самые взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске, — чтобы привести Путина к власти. Через три недели Литвиненко умер в больнице. Следствие показало, что он был отравлен полонием-210 — редким радиоактивным веществом. Британская разведка обвинила в отравлении российских секретных агентов и потребовала их выдать. Скандал наносил имиджу России серьезный урон, и Симоньян была вынуждена отбиваться. В эфире «Эхо Москвы» она утверждала, что Russia Today были чуть ли не единственными, кто сохранял объективность: «Мы давали, в отличие от западных коллег, и выступление [помогшего Литвиненко бежать за границу биохимика Александра] Гольдфарба, и выступление Путина, мы показывали и те точки зрения, и эти точки зрения, мы не делали моновыпуски, не притворялись, как многие другие, что смерть Литвиненко — это единственное, что произошло в мире, потому что это неправда».

Гораздо более серьезным испытанием для Russia Today стала короткая российско-грузинская война 2008 года. Она началась с того, что грузинская армия атаковала Цхинвали — столицу сепаратистского региона Южная Осетия, который много лет поддерживала Россия; во время штурма погибли и российские миротворцы, и мирные жители. Российские войска тут же начали ответную военную операцию и почти дошли до Тбилиси. Грузия была вынуждена согласиться на мир на российских условиях.

Война продолжалась пять дней и шла не только на поле боя, но и в телеэфире. С самого начала конфликта представители России и Южной Осетии сообщали медиа чудовищные подробности грузинского наступления. Они рассказывали, что Цхинвали выглядит как Сталинград в 1943 году, что в нем погибло больше двух тысяч человек, что грузины проводят этнические чистки и отрубают пленным головы, загоняют людей в храмы и сжигают. Эти сообщения охотно передавал Russia Today. В эфире канала глава Южной Осетии Эдуард Кокойты рассказывал, что в городе найдены тела убитых наемников, среди них украинцы и темнокожие. Новостной выпуск сопровождался крупной плашкой с надписью «Геноцид».

Через год международная комиссия установила, что грузинская сторона действительно несет ответственность за атаку на Цхинвали, но никакие факты геноцида не подтвердила. Российское следствие смогло доказать гибель только 162 мирных жителей. Вспоминая то, как канал отработал эту войну, Симоньян уже привычно переводила акцент на необъективность западных медиа: «Мы, в отличие от некоторых американских газет, не выступаем с поддержкой одного из кандидатов или с чем-то таким. У нас нет позиции, у нас есть информация, которой мы владеем. Вот это та информация, которой мы владели, то, что мы давали в эфир и показывали все эти картинки. И надо сказать, что кроме нас их не показывал практически никто». Она умалчивала о том, что западные журналисты просто не могли работать с российской стороны, потому что их туда не пускали.

Война стала серьезным политическим успехом России. Армия показала свою относительную боеспособность, a международное сообщество, по сути, никак не отреагировало на то, что Россия, по сути, взяла под свой контроль часть соседнего государства. Все участники операции с российской стороны могли быть довольны. В феврале 2009 года президент Южной Осетии Кокойты наградил Симоньян орденом Дружбы.

Пропагандист

«В нашем веке громоздких чудовищ нет такой ядерной бомбы, нет таких свиных гриппов, нет ничего разрушительнее, чем миллионноголовый многоязыкий адский крылатый дракон, летящий над миром на скорости, подгоняющей скорость света, смертоносный уродливый вирус, от которого нет ни вакцин, ни лекарств, — имя которому СМИ. Мы потеряли реальность. Видимо, навсегда. Люди, живущие в тысячах километров, убеждены, что они своими глазами видели, как ликует Германия, освобожденная от Берлинской стены, они слышали стоны убитых албанцев, они вместе с монахами Мьянмы шли умирать за свободу, они пели, стоя в оранжевом на площади на Майдане, они всё это прожили сами, и попробуйте доказать им, что было совсем не так или так, но совсем не совсем. Они безнадежны. Крылатый дракон уже накормил их своей отравой», — писала Симоньян в своем первом романе «В Москву» (вышел в 2010 году, с тех пор она опубликовала еще несколько. — Прим. ред.).

Его главная героиня, журналистка Нора, многими чертами биографии напоминает автора. Она тоже родилась на юге России, тоже училась на местном журфаке и тоже всеми силами стремится попасть в Москву. Но между Норой и Маргаритой есть важные отличия. Героиня романа добивается карьерного роста, потому что в нее влюбляется московский олигарх Борис Бирюков. Смесь из Ходорковского и Березовского, Бирюков решает пойти в политику от скуки, потому что всего остального в жизни уже достиг. Чтобы стать президентом, он создает «Партию свободы» и окружает себя либеральными журналистами, беспринципными и зашоренными. Искренняя Нора чувствует себя в их среде неловко. «У меня не получается иметь такие вот твердокаменные убеждения, как у вас. Мне кажется, когда люди воюют, то и у одной стороны своя правда, и у другой. И каждый человек просто выбирает, какая правда ему лично больше нравится, и верит именно в нее. И вообще так по жизни. Не бывает, чтобы только одна правда была», — убеждает либералов Нора. Безрезультатно.

В финале романа Борис рассказывает Норе, что российские власти упекли активистку его «Партии свободы» в психиатрическую лечебницу. Нора пишет заметку о возвращении карательной психиатрии в стране. Ее перепечатывают ведущие мировые издания. После этого Нора узнает, что активистка никакая не активистка, а реальная сумасшедшая. Борис ее обманул. Он объясняет, что любые средства хороши, чтобы не допустить возврата к тоталитаризму. Нора взрывается и отвечает, что ей надоели все идеологии и ценности. Нет никакой разницы, будет Россия демократической или имперской, главное, чтобы все были счастливы и здоровы. «Мне Россия не пофиг. Я ее помню и знаю с рождения. Вот ее я люблю. И порву за нее кого хочешь», — говорит журналистка. Когда после провала политического проекта Борис навсегда улетает из Москвы в США, Нора остается в России. Она отправляется в Сочи, чтобы освещать работу Путина в его резиденции Бочаров Ручей. Она сделала свой выбор, но либеральные мечты оставили след: у Норы от олигарха родится дочка, пусть он никогда этого и не узнает.

После российско-грузинской войны Russia Today развил свой успех. В 2009 году канал провел ребрендинг и сократил свое название до RT — так из него исчезла прямая отсылка к России. Вскоре Симоньян открыла офис в Вашингтоне и запустила RT America, вдобавок к уже существующим каналам на арабском и испанском. Россия окончательно перестала быть главным фокусом вещания. Теперь задача Симоньян была в том, чтобы сделать телевидение, интересное западной аудитории, но подспудно транслирующее российскую повестку.

Доказательством этого разворота стала рекламная кампания RT «Задавайте больше вопросов» (Question More). Ее придумало лондонское рекламное агентство McCann. В полном соответствии со слоганом рекламные плакаты ничего не утверждали, а просто показывали фотографии и задавали вопросы. Кто более опасен: полицейский или футбольный хулиган? Кто представляет большую ядерную угрозу: президент США Обама или президент Ирана Ахмадинежад? На одном из плакатов репортерский микрофон был соединен с автоматом Калашникова. Надпись спрашивала: «Какое оружие сильнее?» По сути, это было утверждение, замаскированное под вопрос.

«В каком-то смысле не иметь своего иновещания — это всё равно что не иметь министерства обороны. Когда войны нету, оно вроде как и не нужно. Но, блин, когда война есть, это прямо критично», — объясняла она. Или в другом интервью: «В критический момент у нас будет эта нарощенная аудитория, которая привыкла к нам идти за второй стороной правды, и мы этим, безусловно, воспользуемся».

Для выхода к западной аудитории RT использовал по-своему инновационный подход. Медиахолдинг одновременно выступал в трех разных ролях. Иногда как классический инструмент «мягкой силы», показывающий действия России в выигрышном свете. Иногда как профессиональный информационный канал, дающий широкую картину событий в мире, со взвешенной информацией в духе Би-би-си или CNN. Иногда как альтернативное медиа, предоставляющее площадку радикальным голосам. Всё это было перемешано в эфире и помогало RT, как хамелеону, менять окраску.

Чтобы заработать доверие аудитории, RT грамотно воспользовался накопившимися в западных обществах противоречиями. После кризиса 2008 года на волне недоверия к политическим и финансовым элитам в США усилился спрос на альтернативную политику. Олицетворением этого недоверия стало движение Occupy Wall Street и протесты осени 2011 года. RT освещал их с самого начала и этой работой заслужил номинацию на главную американскую телепремию «Эмми». «Мы это называем “рассказываем то, о чем не рассказывает мейнстрим”. Почитайте, что о нас пишут американцы в блогах: “Была демонстрация, никто ее не показал, кроме RT”», — так Симоньян формулировала новый подход канала.

Атакуя мейнстрим, RT не стеснялся в средствах: в эфир приглашали либертарианцев, чтобы они критиковали американское социальное государство, консерваторов, чтобы они жаловались на упадок традиционных ценностей, левых философов и активистов, чтобы они ужасались неравенству и цензуре. Так в разные моменты на RT появились интервью Рона Пола, Славоя Жижека, Джереми Корбина, Найджела Фараджа и Марин Ле Пен, а Джулиан Ассанж в момент максимального интереса к WikiLeaks запустил на канале свое ток-шоу. И это не говоря о десятках конспирологов, альтернативных военных экспертов, отрицателей глобального потепления и людей, уверенных в том, что взрывы башен-близнецов в Нью-Йорке организовало ЦРУ. Чаще всего они ничего не утверждали. Просто задавали вопросы.

После того как в 2011–2012 годах массовые протесты начались в России, у Симоньян появилась своя заметная роль во внутренней повестке. Она приходила в эфиры федеральных каналов, чтобы представить точку зрения «сомневающегося горожанина»: политическая жизнь в России, конечно, несовершенна, а протестующие имеют право на свое мнение, но ведь так можно и ввергнуть страну в хаос и привести к власти фашистов. «Когда человек вскрывает язвы общества, борется с коррупцией, я двумя руками “за”. Но когда это делается на деньги недружелюбных нам иностранных организаций, когда к этому примешивается национализм, шовинизм, фашизм — этому нет никакого оправдания», — говорила она про Алексея Навального.

Признав значимость работы Симоньян, в июне 2013 года в московский офис RT пришел Путин и дал большое интервью представителям разных редакций канала. Он рассказал, что заинтересован в хороших отношениях с США, только ему очень мешает культурная разница: в России чаще думают о боге, а в США процветает индивидуализм, из-за него американцы устроили величайшую этническую чистку в истории, сбросили ядерную бомбу на неядерное государство и до сих пор не могут справиться с последствиями рабства и своими имперскими амбициями. Симоньян его горячо поддержала: «Если все каналы в миллион голосов рассказывают, что главная новость сегодня <…> заключается в том, что в Ливии сбит натовский беспилотник, должен быть кто‑то, кто расскажет, что в этот же день в Ливии натовский снаряд убил семью из 13 человек».

Массовые протесты заставили власти обратить пристальное внимание и на сетевые медиа. На своем третьем сроке Путин распространил на них правила, которые до этого касались только федеральных телеканалов: открыто критиковать власть им теперь было нельзя. Успешный опыт Russia Today понадобился и внутри страны. В конце 2013 года Симоньян стала главным редактором международного информационного агентства «Россия сегодня» — переименованного РИА Новости под новым руководством.

Предыдущего директора РИА, Светлану Миронюк, уволили по инициативе Громова и Лесина, которые были недовольны тем, что агентство чересчур нейтрально освещало протестное движение. Больше от медиа не требовали даже изображать объективность: новым директором стал телеведущий Дмитрий Киселев, прославившийся своими провокационными политическими программами. «Это телевизионный образ, который предполагает некую театральность и некую драматизацию, некий гротеск, хотя это моя авторская программа, и я согласен с каждым словом. Вопрос в форме. Форма, конечно, несколько провокативна, градус ужаса сознательно заложен и дозируется, — рассказывал Киселев о своем подходе на закрытой встрече с сотрудниками. — Часто под лозунгом объективности мы искажаем картину и смотрим на свою страну как на чужую. Мне кажется, что период вот этой отстраненной, дистиллированной журналистики — он закончен».

С марта 2014 года, после решения Путина об аннексии Крыма, «Россия сегодня» и RT перешли в режим информационной войны. Их подача в основных чертах повторяла приемы, опробованные во время российско-грузинского конфликта 2008 года: обвинение оппонентов в геноциде и фашизме, преувеличение числа гражданских жертв, описание зверств в отношении женщин и детей, обсуждение самых фантастических версий событий, обвинение западных политиков и СМИ в лицемерии и предвзятости. В день организованного российскими властями референдума о статусе Крыма Дмитрий Киселев вышел в эфир с программой «Вести недели» с тем самым напоминанием, что Россия может превратить США в «радиоактивный пепел». Он ничего не утверждал и ни к чему не призывал, просто рекомендовал зрителям обратить внимание на то, что после телефонных разговоров с Путиным у Обамы якобы стало больше седых волос. «Совпадение?» — спрашивал Киселев.

Пока российские власти готовили управляемый референдум в Крыму, в Москве разгоняли редакцию Lenta.ru — самого, с большим отрывом, популярного новостного интернет-издания в стране. Поводом для смены команды стало опубликованное интервью журналиста Ильи Азара с одним из лидеров украинского «Правого сектора» Андреем Тарасенко: Роскомнадзору не понравилось, что в материале была ссылка на интервью другого лидера движения, озаглавленное «Рано или поздно, но мы обречены воевать с Московской империей».

Когда российские силовики развязали военный конфликт в Донбассе, одним из основных голосов RT стала программа британца Даниэля Бушелла The Truthseeker. С интонациями новостного диктора он давал в эфир сообщения, которые его русскоязычные редакторы находили на маргинальных сайтах и выдавали за «правду о конфликте». Вот что сообщал выпуск его программы, озаглавленный «Геноцид в Восточной Украине»: «Киев захватил Славянск, бригады смерти ходят по домам, расстреливая всех мужчин младше 35 лет»; «[Президент Украины] Порошенко официально повторяет, что люди на Востоке Украины — “недочеловеки”»; «киевская армия буквально “распинает” детей и заставляет матерей на это смотреть». Когда через несколько месяцев британский регулятор Ofcom постановил, что канал нарушил правила телевещания, Симоньян защищала программу: «Нас критикуют за то, что в передаче использованы высказывания украинских политиков, то есть их собственные слова, потому что эти высказывания выставляют их в плохом свете. За то, что мы, по сути, выбрали не те цитаты. Это довольно своеобразный подход к журналистике». О том, что «правдоискатель» Бушелл выбирал поддельные цитаты, которые не пропустил бы в эфир ни один добросовестный редактор, Симоньян умолчала.

Кремль ценил RT как оружие в информационной войне. Чтобы подчеркнуть значимость канала, в декабре 2015 года его десятилетие отпраздновали в отеле «Метрополь» неподалеку от Красной площади. Симоньян собрала иностранных политиков и антимейнстримных западных журналистов на конференцию «Информация, политика, СМИ: формирование нового миропорядка». На ней к гостям из своего убежища в лондонском посольстве Эквадора обратился Джулиан Ассанж. Но главным событием празднования стал торжественный ужин с участием Владимира Путина. Он сидел за одним столом с режиссером Эмиром Кустурицей, будущим советником президента США Трампа генералом Майклом Флинном, Алексеем Громовым и Дмитрием Песковым. Путин произнес речь и поблагодарил канал и Симоньян лично за борьбу с предвзятостью: «

В последние годы так называемые двойные стандарты, явное деление на своих и чужих, имею в виду и страны, и регионы мира, передергивание событий и их причин — они просто вылезают наружу, и это становится совершенно очевидным и заметным. Чего стоит замалчивание гуманитарных катастроф, скажем, на Восточной Украине, вы здесь это ярко показывали». Вскоре Путин ушел с ужина, и его место за столом заняла Симоньян.