В конце июля стало известно, что Германия приостановила прием заявлений на гуманитарные визы от нуждающихся в защите иностранцев, в частности — россиян, выступающих против войны в Украине.
Это решение стало одним из действий нового коалиционного правительства ФРГ в попытке ограничить поток мигрантов в страну. Но при этом оно больно ударило по российскому гражданскому обществу: именно Германия приняла с 2022 года самое большое количество россиян, критикующих режим Владимира Путина.
Если прием заявлений не возобновят, у активистов, юристов и журналистов практически не останется возможности относительно быстро получить защиту в ЕС. Правозащитники подчеркивают, что в таком случае оппозиционно настроенные люди в России окажутся запертыми без возможности экстренно уехать в безопасную страну.
О том, как гуманитарные визы Германии помогли тысячам россиян избежать тюрьмы и кого еще это может спасти, рассказывает корреспондентка «Новой-Европа» Юлия Ахмедова.
«Жить в постоянном ужасе, что к тебе придут, невыносимо»
До войны Ольга (имя изменено) жила в одном из регионов Центральной России и как журналистка сотрудничала с независимыми медиа. В частности, она писала для «Радио Свобода», которое власти РФ в 2017 году признали иноагентом, а в 2024-м — «нежелательной организацией». В феврале 2022 года Ольга задумалась об эмиграции, но у нее не было ни денег, ни поддержки партнера.
«На тот момент я уже была выгоревшая и понимала, что не смогу зарабатывать так, чтобы содержать себя и ребенка с инвалидностью в другой стране», — рассказывает женщина. В 2023 году Ольгу признали иностранным агентом, но она оставалась в России.
В то время работа журналистом внутри страны казалась ей особенно важной несмотря на то, что это легко могло обернуться тюремным заключением. Однажды к Ольге обратилась мать 18-летнего срочника, которого без его согласия отправили на войну. По возвращении с фронта ему не дали статус ветерана боевых действий, соответственно, он был лишен определенных льгот и прав. Через публикацию семья надеялась привлечь внимание и добиться ветеранского удостоверения.
«Его мать за мной несколько дней ходила: напиши да напиши про моего сына, — вспоминает Ольга. — Я согласилась и предупредила их обо всех рисках, связанных с “Радио Свобода”. Своим именем не подписывалась и думала, что все будет как обычно — или просто не заметят, или реально дадут парню ветеранство и выплатят компенсацию за ранение. Но через три дня после публикации к нему пришли эфэсбэшники».
Участники антивоенной демонстрации возле Русского дома в Берлине, Германия, 1 марта 2025 года. Фото: Hannes P. Albert / dpa / Scanpix / LETA
По воспоминаниям журналистки, тон матери срочника сразу же изменился, она начала обвинять Ольгу в том, что та якобы подставила ее сына: «Она мне записывала пьяные голосовые, где называла “сукой продажной”. В итоге парню ничего не сделали, но он сдал эфэсбэшникам меня и все мои контакты».
Юрист предупредил Ольгу, что это серьезная угроза, после чего она обратилась к правозащитной организации «Репортеры без границ» и с ее помощью заполнила заявку на гуманитарную визу Германии. Одобрения пришлось ждать пять месяцев.
«Жить в постоянном ужасе, что к тебе придут, невыносимо. Я не хочу про это даже вспоминать, потому что страшно было каждый день. При этом я должна была продолжать работать, чтобы содержать семью», — рассказывает Ольга.
Незадолго до ее отъезда из России мать срочника написала ей: «Говорят, на тебя уголовное дело завели». Ольга эту информацию не проверяла и надеялась, что просто успеет уехать.
«Я считаю, что мой кейс вообще не жесткий. Ко мне не приходили с обыском, было ли заведено уголовное дело — я не знаю. Но думаю, если бы система меня все-таки взяла, то уже не отпустила бы», — считает журналистка.
Решение о подаче на гуманитарную визу она называет одним из лучших в своей жизни. Женщина признается, что только в Германии смогла выдохнуть, успокоиться и начать жить несмотря на то, что приходится все начинать с нуля.
«Сейчас моя главная задача — выучить немецкий язык и начать новую карьеру, — делится планами Ольга. — Насколько это будет быстро и легко — большой вопрос. Но, честно говоря, я больше не хочу заниматься журналистикой, я сгорела в ней в пепел».
Новая коалиция против миграции
Въезд в Германию по гуманитарной визе регулирует параграф 22.2 Закона о пребывании (Aufenthaltsgesetz), согласно которому ВНЖ «в целях защиты политических интересов ФРГ» на индивидуальной основе могут получить лица, которые «подвергаются особому риску» из-за своей антивоенной деятельности, попыток продвижения демократии и прав человека или критики режима в России, а также в Иране и Беларуси.
Немецкие полицейские проверяют проезжающие через границу автомобили, Франкфурт-на-Одере, Германия, 17 сентября 2024 года. Фото: Jaap Arriens / Sipa USA / Vida Press
С 2022 года по гуманитарной визе в Германию въехали около 2600 россиян. Согласно совместному исследованию проектов «Академические мосты» и Horizons Exilhilfe, половина опрошенных получателей гумвиз эмигрировала по политическим причинам, четверть — из-за работы в НКО. Более 10% являются представителями ЛГБТК+ сообщества или антивоенными деятелями культуры. Средний возраст переехавших — 37 лет. Более 60% — люди с высшим образованием, научными степенями или опытом аспирантуры.
В мае 2025 года в Германии сформировалось новое коалиционное правительство. На внеочередных парламентских выборах победил блок из правоцентристских партий — Христианско-демократического союза (CDU) и Христианско-социального союза (CSU) во главе с Фридрихом Мерцем. Для формирования правительства они вступили в коалицию с возглавлявшими правительство до выбров социал-демократами (SPD).
В коалиционном соглашении правящие партии пообещали ужесточить миграционную политику, в частности, усилить контроль на границах ФРГ, а соискателей убежища — при наличии поводов для этого — возвращать в страны происхождения. Помимо этого, политики договорились на два года приостановить возможность воссоединения семей для «бенефициаров дополнительной защиты» — лиц, которым не предоставлено убежище, но разрешено остаться в стране по другим причинам.
Наиболее жесткую позицию по вопросу миграции заняла CSU из Баварии. Ее лидер Александр Добриндт, предлагавший ранее высылать неработающих украинских беженцев, стал главой МВД — ведомства, отвечающего за миграционную политику. По его словам, положительный результат уже виден: благодаря усилению контроля на границах Германии и отказам во въезде людям «без документов» количество прошений о политическом убежище за первое полугодие 2025 года сократилось вдвое по сравнению с аналогичным периодом 2024-го.
В коалиционном соглашении правящие партии также обещали сократить федеральные программы приема беженцев, «например, из Афганистана», которые регулируются параграфом 23 Закона о пребывании (Aufenthaltsgesetz). С 2017 года в соответствии с этим параграфом ФРГ запустила программу приема ищущих убежища сирийцев и лиц без гражданства из Турции, а с 2022 года — афганцев. Про «индивидуальный прием по особым гуманитарным или политическим основаниям», регулируемый параграфом 22, которым пользовались эмигранты из России, в коалиционном соглашении ничего сказано не было.
Тем не менее, на сайте МВД Германии информация о приеме и по параграфу 23, и по параграфу 22 размещена на одной странице. И когда в конце июля правозащитники обнаружили на ней надпись «процедуры гуманитарного приема приостановлены», в правительстве прояснили, что это действительно касается обеих программ и затрагивает и россиян, и афганцев, и других получателей защиты.
«Я даже паспорт получить не могу»
На момент начала полномасштабной войны в Украине Ильфату Гарееву из Набережных Челнов было семнадцать лет. Уже тогда он увлекался левым активизмом — организовал кружок единомышленников, где читали литературу левого толка и обсуждали общественно-политические события, а также посещал подпольные собрания анархистов. После вторжения России в Украину они вместе с товарищами ходили в протестантскую церковь в Челнах, где призывали не брать повестки, не ходить в военкомат и не ехать на фронт.
В сентябре 2023 года на Ильфата завели уголовное дело по статьям 205.2 и 280.4 УК РФ — о публичном оправдании терроризма и призывах к деятельности, направленной против безопасности РФ. Поводом стали комментарии в телеграме. Под постом о смерти военкора Владлена Татарского Гареев написал слова поддержки Дарье Треповой: «Девушка проводит контртеррористическую операцию, а ее сажают… В нормальных странах за такое дают медаль, нет?» Вторым комментарием был призыв к мусульманам не брать повестки, потому что «воевать за россию это словно воевать за шайтана» (сохранена орфография и пунктуация оригинала. — Прим. ред.).
Ильфат Гареев. Фото из личного архива героя
У молодого человека прошел обыск, в ходе которого изъяли загранпаспорт и выдали подписку о невыезде. Поэтому выбор страны для экстренного побега пал на Армению, куда можно въехать по российскому паспорту. При помощи правозащитников уже в Ереване Ильфат подал заявку на получение гумвизы и проездного документа, позволяющего прибыть на территорию Германии, если у человека нет заграничного паспорта.
В июне 2024 года заявка Ильфата была одобрена. Однако Гареев не смог вылететь из-за того, что был объявлен в международный розыск. И хотя Армения его не выдала России, пересекать границу страны ему было нельзя. Снять запрет удалось только 4 августа 2025 года, когда у России истек срок на запрос экстрадиции. Правда, к этому времени немецкая виза Ильфата уже стала недействительной, а выдачу новых заморозили.
«В Армении мне сложно строить жизнь в долгосрочной перспективе, потому что здесь у меня нет легального статуса. Я даже не могу получить новый паспорт в консульстве, так как на меня заведено уголовное дело», — объясняет активист.
Люди без паспорта
Проблема получения нового загранпаспорта крайне актуальна для российских активистов — в частности, для получателей гумвиз, находящихся под уголовным преследованием. Как правило, у них изымают паспорта во время обыска либо отказывают в выдаче нового в консульствах за границей.
Как ранее рассказывала «Новая-Европа», Германия помогала частично решить эту проблему — одновременно с гумвизой проситель мог подать заявление на проездной документ или так называемый эрзац-паспорт. Этот документ не дает гражданства, но служит альтернативным удостоверением личности для человека, который не может по тем или иным причинам получить паспорт своей страны, и позволяет путешествовать в другие страны.
Подать заявление на получение такого проездного документа россияне могут только в Германии и Франции, потому что там есть соответствующее национальное законодательство. Теперь же, когда Германия остановила программу выдачи гуманитарных виз россиянам, единственным вариантом остается Франция.
«Одна Франция с таким потоком [просителей гумвиз] просто не справится. У них ограниченные возможности по количеству приема людей. Поэтому сохранение немецких гумвиз невероятно важно для защиты людей под политическим преследованием в России», — говорит побеседовавшая с «Новой-Европа» координаторка правозащитного проекта inTransit, который помогает антивоенным россиянам в Германии.
Теоретически в такой ситуации есть возможность запросить политическое убежище, так как людям, получившим статус беженца на основании международных конвенций, положен «женевский паспорт», или так называемый «синий паспорт». Однако для этого нужно добраться до Германии. Люди без загранпаспорта, очевидно, это сделать не смогут. Кроме того, как отмечает координаторка inTransit, даже тех россиян, у которых есть документы, сейчас практически не пускают на транзитные рейсы до Германии.
«Есть внутренние распоряжения немецкой компании Lufthansa и французской Air France не сажать на рейсы людей без транзитной визы Германии или Франции. Шенгенские визы ФРГ россиянам почти не выдаются. Если человек приезжает с визой другой страны, то, по Дублинской конвенции, из Германии его пересылают в страну, которая выдала визу. То есть у россиян практически нет возможности податься на убежище в Германии, потому что они просто не могут до нее доехать», — говорит правозащитник.
Тюрьма — миграция — тюрьма — миграция
В декабре 2021 года активиста Льва Скорякина обвинили в организации акции протеста у здания ФСБ, во время которой протестующие развернули баннер «С днем ЧКиста» и зажгли фаеры. Хотя Скорякин отрицает свою причастность к этой акции, его арестовали по статье 213.2 (хулиганство) и отправили в СИЗО, где молодой человек провел около семи месяцев. Летом 2022-го Скорякина отпустили, но дело не закрыли, поэтому осенью он решил уехать из России. Для временного пребывания был выбран Кыргызстан, так как у молодого человека не было загранпаспорта.
В Бишкеке Скорякин подал документы на гуманитарную визу Германии и стал ждать решения. В это время его объявили в международный розыск, а 9 июня 2023 года задержали и отправили в СИЗО ожидать экстрадиции в Россию.
Однако прокуратура Кыргызстана отказалась выдавать Скорякина, и тот уже планировал вылететь в Германию, но в последний момент его задержали местные силовики и все-таки отправили в Москву. Там суд назначил активисту только штраф в 500 тысяч рублей, но освободил от его уплаты, потому что молодой человек уже отсидел в СИЗО.
После этого Скорякин повторно эмигрировал — уже в Армению, где связался с немецким консульством и заново запросил эрзац-паспорт — предыдущий остался в Кыргызстане, и его срок действия истек. В итоге в Германию активист приехал в марте 2024 года и поселился в небольшом городе недалеко от Франкфурта.
Лев Скорякин. Фото из личного архива героя
«В моем случае было критически важно получить эту визу. Альтернатив не так много — либо продолжать ныкаться по странам ближнего зарубежья, что опасно повторением кейса Кыргызстана, либо пытаться получить политическое убежище. Во втором случае решения пришлось бы ждать очень долго, и не факт, что оно было бы положительным. Гумвиза же сразу дает тебе возможность выдохнуть и начать интегрироваться», — объясняет Скорякин в разговоре с «Новой-Европа».
Лев признается, что тюрьма — миграция — тюрьма — миграция — довольно тяжелый опыт, после которого хотелось прийти в себя, отдохнуть и иметь возможность видеть хоть какую-то перспективу. Сейчас молодой человек изучает немецкий, пытается практиковать его с местными, но этого пока не хватает, чтобы выйти на полноценную работу.
«Из многих решений, которые я принимал в своей жизни, это было одно из лучших. Конечно, большое спасибо немецкому государству за то, что оно дало нам такую возможность. В психологическом плане этот год точно был лучше предыдущего. Тот, конечно, был насыщеннее, — смеется, — но, пожалуйста, больше такого не надо», — говорит активист.
«Объяснять и убеждать»
НКО и гражданские инициативы, которые работают в Германии и помогают антивоенным россиянам, запустили кампанию#SaveHumVisa22 за сохранение приема в соответствии с параграфом 22.2 Закона о пребывании. Ее главная цель — показать немецким политикам и обществу, почему сохранить прием важно не только для россиян, но и для немецкой демократии.
«С одной стороны, Германия и ее новое правительство говорят о том, что они поддерживают Украину и выступают против путинского режима, а с другой — отказывают в защите тем, кто также сопротивляются ему. Люди просто оказываются в полной изоляции, один на один с силовым аппаратом без какой-либо дальнейшей защиты», — считает координаторка правозащитного проекта inTransit.
По ее мнению, поддержка этих людей — soft power (мягкая сила) Германии, так как, предоставляя защиту российскому гражданскому обществу, ФРГ таким образом распространяет свои демократические ценности и поддерживает партнеров.
«Очень опасно превращать гражданское общество в странах с авторитарными режимами в выжженное поле, потому что потом придется все это создавать с нуля, а на это уходят десятилетия», — говорит координаторка inTransit.
К тому же, большинство приехавших в Германию российских активистов интенсивно учат немецкий язык и явно нацелены на ускоренную интеграцию. На момент проведения исследования проектами «Академические мосты» и Horizons Exilhilfe (сентябрь 2024 — март 2025) уровнем В1 и выше владело более 40% получателей гумвиз из России. Похожую динамику показали и результаты опросов независимого проекта OutRush — именно в Германии самый высокий показатель по числу изучающих местный язык россиян (79%). Для сравнения: в Италии и Франции язык учат чуть больше 60% опрошенных.
Кроме того, как отмечают исследователи, после нахождения в Германии в течение года политическая активность эмигрировавших россиян падает в среднем в 5 раз. Постепенно интегрируясь, обретая стабильность и личные перспективы, переехавшие по гумвизам выпадают из сектора политического активизма, связанного с РФ.
Однако, по мнению аналитика Фонда имени Фридриха Эберта (аффилирован с Социал-демократической партией Германией. — Прим. ред.) Алексея Юсупова, в любом случае не стоит подходить к решению по гуманитарной визе с этой позиции. «Это, конечно же, не рассматривается никем как инструмент помощи гражданскому обществу в смысле поддержки союзников. Гуманитарные визы называются гуманитарными, потому что это проявление если не сочувствия, то как минимум симпатии по отношению к людям, которые попали в жернова политических репрессий. О том, чтобы превратить их в свои инструменты борьбы с каким-то режимом, речи не идет», — говорит Юсупов.
К кампании правозащитников подключился и российский политик в изгнании, бывший политзаключенный Андрей Пивоваров, который сам находится в Германии на основании параграфа 22.2. По его словам, главное, что сейчас могут сделать другие российские политики, если также примут участие в кампании, — лично встретиться с теми немецкими коллегами, связи с которыми у них есть, чтобы объяснить свою позицию и предложить пути решения.
Пивоваров рассказывает, что сейчас обсуждается несколько вариантов решения проблемы, которые можно предложить немецкой стороне, — в частности, уменьшение социального пособия и квотирование — ограничение приема россиян определенным количеством людей в год.
«Ключевые встречи, конечно, будут осенью. В первую очередь, с представителями МВД Германии. Здесь удивительная ситуация: если МИД в целом одобряет сохранение приема, то МВД жестко стоит на позиции его сокращения», — отмечает Пивоваров.
На ситуацию обратили внимание и немецкие СМИ — Die Zeit, taz, Tagesspiegel, Berliner Morgen и другие. Все они раскритиковали решение правительства и отдельно главу МВД Александра Добринта.
Символическая жертва
Наблюдение Андрея Пивоварова по поводу противоречивых позиций МИД и МВД Германии подтверждает и Алексей Юсупов, который видит настоящую причину заморозки приема по параграфу 22.2 в сложной внутренней политической ситуации Германии.
Андрей Пивоваров на пресс-конференции после обмена заключёнными между Россией, США и ещё пятью странами в штаб-квартире Deutsche Welle в Бонне, Германия, 2 августа 2024 года. Фото: Christopher Neundorf / EPA
Дело в том, что несмотря на победу на выборах блока CDU/CSU во главе с Фридрихом Мерцем, очень близко по голосам к ним оказалась ультраправая партия «Альтернатива для Германии» (AfD), одним из главных предвыборных обещаний которой была жесткая миграционная политика. В частности, звучали предложения о «ремиграции» — депортации людей с мигрантским прошлым, включая тех, кто получил гражданство, а также выходе из системы предоставления убежища ЕС и закрытии границ. При этом, судя по рейтингам, после выборов популярность AfD только выросла, в то время как у CDU/CSU упала.
На этом фоне, чтобы удержать избирателей, правящая коалиция вынуждена демонстрировать и свой радикальный настрой в отношении мигрантов. Алексей Юсупов обращает внимание на то, что решение нового правительства о заморозке выдачи виз по параграфу 22, как и меры усиления контроля на границах, носит скорее символический характер и направлено на то, чтобы «показать намерение» борьбы с миграцией.
«То, о чем мы сейчас говорим, — это не международные обязательства Германии, как, например, предоставление политического убежища, которое прописано в немецкой конституции. Это дополнительные и добровольные политические инструменты. И очень может быть, что правительство Мерца считает, что для символики этими инструментами можно пожертвовать», — говорит Юсупов.
То, что это решение не очень объяснимо с точки зрения декларированных целей, замечает и координаторка проекта inTransit. «Основная задача коалиционного правительства, как они говорят, — противостоять нелегальной миграции. А тут, наоборот, абсолютно контролируемая и прозрачная программа (прием людей по 22 параграфу)», — говорит она.
По ее словам, прежде чем получить эту визу, люди проходят несколько этапов проверки: сначала их кейс смотрит либо НКО, через которое они подаются, либо консульство, потом — МИД, затем — МВД Германии. Проверка может длиться от одного месяца до полугода и даже больше.
Немецкий депутат Клара Бюнгер от Левой партии (Die Linke), не входящей в коалицию и получившей на выборах около 9%, в разговоре с «Новой-Европа» заявила, что цель правительства Мерца — «не борьба с так называемой нелегальной миграцией», а ограничение прибытия всех беженцев в Германию. Для этого власти, в первую очередь, ликвидируют легальные пути получения убежища, в том числе программы приема по гуманитарным соображениям.
Хотя, по мнению Бюнгер, и это намерение правительства служит лишь отвлекающим маневром. «Мерц и его министр внутренних дел Добриндт считают важным демонстрировать жесткую позицию в отношении миграции. Таким образом, они отвлекают внимание от того факта, что правительство ничего не делает для решения реальных проблем — с нехваткой жилья, падением реальной заработной платы и разрушающейся инфраструктурой», — полагает депутат.
Россияне же, как и представители других стран, которые пользовались программой гуманитарных виз, просто оказались жертвами внутренней политической игры. «Это ставит тех, кто надеялся найти защиту в Германии, в безвыходное положение», — подтверждает Бюнгер.
«В особых случаях»
По данным правозащитных организаций, с осени 2024 года гуманитарные визы по параграфу 22.2 ожидают около 300 россиян. Это антивоенные активисты, независимые журналисты, деятели культуры и академического сектора, адвокаты, представители ЛГБТК+. Часть из них находится в России, часть — в транзитных странах, не входящих в ЕС.
Среди них — Алексей Москалёв, отец девочки Маши, нарисовавшей в школе антивоенный рисунок. В 2023 году его приговорили к двум годам колонии за «дискредитацию армии» после публикаций в соцсетях. Сейчас он вместе с дочерью находится вне России, но никакого ответа по гуманитарной визе он не получил — несмотря на известность кейса.
Маша и Алексей Москалевы на следующий день после освобождения Алексея из колонии, 16 октября 2024 года. Фото: «ОВД-Инфо»
Также, например, визу не получил белгородский журналист Никита Парменов, который работал в независимом издании «Фонарь ТВ» и в местном штабе Алексея Навального, а после эмиграции создал собственное СМИ «Пепел» — о войне в приграничье. Сейчас он живет в Грузии, но после ужесточения политического режима в Грузии российским активистам находиться там стало небезопасно.
Перспективы же дождаться возобновления программы немецких гуманитарных виз пока остаются неопределенными.
Депутат от Левой партии Клара Бюнгер считает, что шансов на разморозку приема заявлений очень мало. Политолог Алексей Юсупов полагает, что мнение правительства о том, насколько целесообразно принимать иранцев, россиян и белорусов, может поменяться.
Тем более что статью в законе никто отменять не собирается. Однако сказать что-то точнее сложно.
В МИД Германии на запрос «Новой-Европа» ответили, что ведомство продолжает поддерживать независимые организации и представителей гражданского общества — как находящихся в изгнании, так и проживающих в России и Беларуси. «Наша цель — усилить демократические голоса», — подчеркнули в ведомстве.
В МВД Германии, напротив, в ответе сообщили, что прекращение добровольных федеральных программ приема беженцев прописано в коалиционном соглашении, и сейчас «изучается вопрос о том, как это можно реализовать». При этом в ведомстве отметили, что «в особых случаях, несмотря на общую приостановку, всегда возможно принять лиц в целях защиты политических интересов ФРГ в соответствии с параграфом 22.2 Закона о пребывании». Однако какие случаи считаются «особыми» и как долго их будут рассматривать, в ведомстве не пояснили.
Так что люди, чьи заявления о гумвизе остались без ответа, теперь могут раньше оказаться в российской тюрьме, чем в безопасности.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
