Российские нефтяники прямо сейчас решают, куда пристроить нефть, — и это один из самых глубоких кризисов отрасли, которая приносит примерно четверть доходов федерального бюджета. Оказалось, что значительные объемы сырья из России никому не нужны. На мировом рынке нельзя продать из-за того, что США в этом году последовательно ввели блокирующие санкции против четырех крупнейших экспортеров российских углеводородов. Но и на внутреннем рынке России эту нефть нельзя использовать — крупнейшие НПЗ стоят после атак дронов ВСУ. «Новая-Европа» выясняла, будут ли консервировать нефтяные скважины и как все это отразится на доходах бюджета и курсе рубля.
Санкции США уже обрушили российский нефтяной экспорт по морю примерно на 20%. Это произошло после того, как в конце октября администрация Дональда Трампа включила в SDN-list две крупнейшие добывающие компании России — «Роснефть» и «Лукойл». Несмотря на то, что формально их отключат от долларовой торговли только с 21 ноября, покупатели уже отказываются от их сырья: если в октябре из российских портов ежесуточно отгружали около 3,6 млн баррелей нефти, то уже в первую неделю после объявления санкций, по данным Bloomberg, эти объемы упали примерно до 3 млн баррелей в сутки.
Дальше может быть хуже. Пять НПЗ Индии, на которые суммарно приходилось около 65% морского импорта из России, уже поставили на паузу запланированные на декабрь закупки нефти. К ним присоединились две государственные нефтяные компании Китая — Sinopec and PetroChina, которые отменяют около 45% процентов отгрузок из дальневосточного российского порта Козьмино.
Если временные паузы превратятся в стратегический отказ от российской нефти, то ее морской экспорт, по расчетам «Новой-Европа» суммарно может упасть уже не на 20%, а на 40–45% — до немногим больше 2 млн баррелей в сутки.
К этой цифре еще около 0,8–0,9 баррелей в сутки добавит экспорт в Китай по трубопроводу. Прокачка по трубе, скорее всего, не упадет, потому что, в отличие от танкерных поставок, она не настолько прозрачна для тех, кто вводит санкции, и, скорее всего, расчеты ведутся в юанях и рублях.
Получается, что санкции могут снизить экспорт примерно до 2,8 млн баррелей в сутки — при том, что в 2021–2022 годах он был на уровне 4,8–5 млн баррелей в сутки. Отгрузки в этом году падают еще и потому, что в начале 2025 года администрация Джо Байдена ввела «прощальные» блокирующие санкции против двух других крупнейших экспортеров — «Газпромнефти» и «Сургутнефтегаза». А кроме того, из-за запретов на использование танкеров российского «теневого флота», которые регулярно вводили ЕС, Великобритания и — до января 2025 года — США.
НПЗ минус
При этом продать на глобальном рынке нефть нельзя, а внутри России перерабатывать ее становится негде из-за того, что дроны ВСУ разбомбили крупнейшие НПЗ.
Если в июле 2025 года, до начала массовых бомбардировок, в стране перерабатывалось около 5,4 млн баррелей нефти в сутки, то к концу октября этот объем сократился примерно на 10%, рассказали «Новой-Европа» участники рынка. А по более пессимистичным оценкам, после воздушных атак конца октября — начала ноября, когда были остановлены крупнейшие НПЗ — Волгоградский, Туапсинский и Нижегородский, — сокращение может достигать уже 15%. Или около 0,8 млн баррелей в сутки нефти, которую некуда деть.
И здесь дальше будет хуже — несмотря на то, что на российском рынке растет дефицит бензина вместе с ценами, внутренний спрос на сырую нефть не увеличивается из-за дефицита переработки. Как пишут эксперты Центра глобальной энергетической политики в Университете Колумбия Татьяна Митрова и эксперт Carnegie Russia Eurasia Center Сергей Вакуленко, «ни один единичный удар не способен уничтожить всю систему, но регулярные, набирающие темп атаки увеличивают вероятность каскадных отключений (заводов. — Прим. ред.), все более продолжительных ремонтов и накапливающейся потери мощности».
Эксперты приводят пример Волгоградского НПЗ «Лукойла» — одного из крупнейших в России с мощностью переработки 300 тысяч баррелей в сутки. «За два месяца по нему ударили не менее пяти раз — в последний раз спустя лишь несколько дней после того, как его запустили после ремонта. Хотя такие повторяющиеся атаки не могут уничтожить завод, но его нужно постоянно ремонтировать. А цепочки поставок запчастей и так серьезно осложнены санкциями», — пишут Митрова и Вакуленко.
Автозаправочная станция компании «Лукойл» в Санкт-Петербурге, 23 октября 2025 года. Фото: Анатолий Мальцев / EPA
Заткнуть скважины?
От нынешнего кризиса страдать будут нефтяные компании и, как неизбежное следствие, — федеральный бюджет, 40% которого Кремль тратит на оборону и безопасность.
Нефтегазовые доходы казны уже рухнули на 21% по итогам января-октября к тому же периоду прошлого года. Причины — весной падали цены на нефть, страны Запада запрещали перевозки сотням «теневых» танкеров, а США в январе ввели блокирующие санкции против «Сургутнефтегаза» и «Газпромнефти». В абсолютном выражении федеральная казна недосчиталась 2 трлн рублей за первые десять месяцев. Это одна из причин, по которой власти увеличивают налоги: расходы по сравнению с довоенным временем раздуты почти вдвое, а деньги откуда-то брать нужно.
Здесь нужно сделать важное отступление: дело в том, что нефтегазовые доходы бюджета зависят не от объемов экспорта (российские власти отказались от экспортной пошлины на нефть), а от объема производства нефти. Казна главным образом наполняется за счет НДПИ (налога на добычу полезных ископаемых), который рассчитывается на базе средней экспортной цены нефти марки Urals в долларах, курса рубля и ряда корректирующих коэффициентов.
Поэтому если нефтедобытчикам будет некуда «пристроить» сырье, доходы бюджета упадут из-за падения добычи. «Если снижение экспорта держится дольше 4–6 недель, а трубопроводная отгрузка и складские мощности (включая «теневой флот» и плавучие хранилища) упираются в пределы, то да, начинается принудительная балансировка через добычу — перекрытие высокозатратных скважин. Иначе растут запасы и торговый дисконт (то есть дешевеет российская нефть. — Прим. ред.)», — рассказала «Новой Европа» Татьяна Митрова.
Поэтому сейчас ключевой вопрос — как долго продлится пауза в покупке российского сырья. Немецкий экономист Янис Клюге, научный сотрудник берлинского Фонда науки и политики (SWP), полагает, что падение экспорта будет временным и российская нефть найдет путь на мировой рынок спустя какое-то время.
«Но “Лукойлу” и “Роснефти” придется перестроить часть своих цепочек поставок, возможно, найти новых партнеров или рынки, что обернется падением доходов»,
— сказал он «Новой-Европа».
Но помимо возможного снижения добычи есть еще две причины, по которой недосчитается налогов бюджет. Первая: сборы НДПИ станут падать из-за того, что санкции будут увеличивать стоимость перевозки нефти, потому что, как сказал Клюге, на рынке почти не осталось «чистых», то есть неподсанкционных, бараллей Urals. Чтобы везти по морю жидкую «санкционку», России нужно наращивать «теневые» перевозки, а это стоит все дороже. И вторая: санкции работают так, что растут скидки на российскую нефть по отношению к Brent. В нынешнем году этот дисконт колебался между 5–7 долларами США. По мнению Клюге, нельзя исключать, что эта скидка вырастет на дополнительные 10 долларов за баррель.
То есть российская нефть может стоить на 15–17 долларов дешевле эталонного Brent, который в пятницу торговался на уровне 64 долларов за баррель. Это чувствительный возможный удар по российскому «бюджету войны». Как подсчитал для «Новой-Европа» экономист глобального банка, с каждого доллара среднегодовой цены на нефть казна ежегодно зарабатывает сейчас 1,7–1,8 миллиарда долларов.
Грузовой поезд на нефтеперерабатывающем комплексе в Нижнекамске, Республика Татарстан, 26 июля 2017 года. Фото: Сергей Карпухин / Reuters / Scanpix / LETA
Уравнение со многими неизвестными
Сказать определенно о том, что сколько потеряет бюджет, на сколько иссякнет экспортная выручка и упадет рубль, нельзя, и вот почему.Если Россия начнет «затыкать» скважины, это может обернуться ростом мировой цены на нефть. Если, допустим, представить себе, что российское производство снизится на уровне 1 млн баррелей в сутки, то обычно цена Brent реагирует на такое сокращение предложения ростом на 8–10 долларов за баррель, рассказала нам Митрова. Но только в том случае, если другие поставщики не компенсируют это снижение.
«Саудовская Аравия и ОАЭ могут технически компенсировать примерно 1 млн баррелей в сутки в течение 4–6 недель, но вопрос в мотивации: станут ли они делать это, ведь если цены вырастут, им выгоден краткосрочный подъем», – говорит эксперт. Однако, США, которым не нужны дорогой бензин и сопутствующий рост инфляции, могут надавить на производителей, и тогда они, вероятно, быстро увеличат добычу, замечает Митрова.
С другой стороны, есть фактор спроса на сырье, который может давить на цены. Например, Международное энергетическое агентство говорит о том, что в следующем году профицит нефти достигнет 4 млн баррелей в сутки, — это значит, что возможное сокращение поставок из России вряд ли подбросит цену Brent вверх.
Главные потребители углеводородов — Китай и США, и если по их экономикам ударят торговые войны Трампа, это снизит потребность в нефти.
Как говорит Митрова, Китай сейчас держит мировой спрос за счет огромной закачки в свои стратегические резервы — но ведь может и приостановить ее.
Что касается курса национальной валюты, то сокращение притока нефтедолларов по итогам первых десяти месяцев года пока не привело к девальвации, потому что резко выросла доля рублевых расчетов во внешней торговле, говорит независимый инвестиционный консультант Андрей Кочетков. Уход от доллара и евро в экспорте и импорте эффективно снижает волатильность рубля, добавляет он.
Тем не менее, провал доходов от основного экспортного товара по правилам макроэкономики неизбежно должен привести к падению рубля, сказал нам российский экономист (мы не называем его из соображений безопасности). Он считает, что рубль сейчас и без того переоценен, и не видит фундаментальных причин для столь высокой его стоимости на фоне жестких внешнеторговых ограничений.
Если этот прогноз оправдается, то девальвация может стать дополнительным фактором для нового витка инфляции, у которой и без того множество причин: дефицит бензина и рост цен на него, увеличение налогов, скачок утильсбора и резкая индексация тарифов ЖКХ. Из-за этого ЦБ придется остановить снижение ставки или даже начать ее повышать, что заставит страдать гражданские отрасли экономики, которые, в отличие от военных, очень редко могут брать кредиты с субсидируемой ставкой или под гарантии государства.
