Замминистра обороны РФ Анна Цивилева говорила, что Россия вышла на «флагманский уровень» в вопросе протезирования после начала войны в Украине. Но аудитор Счетной палаты РФ Светлана Орлова озвучила другие данные: больше половины протезов для участников «спецоперации» Россия покупает в «недружественных» странах, несмотря на программу импортозамещения, на которую, по словам Орловой, потратили 850 млрд рублей. «Новая-Европа» изучила сюжеты региональных телеканалов и увидела, что российские военные получают протезы крупнейших производителей из Германии, Исландии и Японии.
В репортаже, вышедшем в апреле 2024 года на телеканале «Якутия-24», военный со скрытым лицом рассказывает, что за счет государства ему предоставили аж два протеза: обычный и для занятий спортом. Сначала врачи демонстрируют произведенный ими протез — это простая пластмассовая или полиуретановая голень. Затем журналисты показывают, как участник войны пользуется спортивным протезом и пробегает несколько метров, соревнуясь со своим лечащим врачом. «Нормально пробежал, сколько, метров 400. Буду по утрам на пробежки ходить», — хвастается военный, пока в кадре показывают его спортивный протез.
Журналисты не называют марку, но показывают саму стопу, на которой можно разглядеть надпись Ottobock. Это протез от одноименной немецкой компании.
В этом же сюжете на «Якутии-24» показали другого военнослужащего Алексея Антипина. Сначала он получил спортивный протез Genium (журналисты сами называют модель) производства той же немецкой Ottobock. «Протез Genium являлся тяжеловатым для занятий спортом», — говорит журналист и показывает другой, новый протез, полученный Антипиным.
«При использовании он намного более легкий, удобный и комфортный. Зарядки хватает на три дня при активной ходьбе, в принципе очень доволен», — рассказывает военный.
Этот новый протез — высокотехнологичный The Rheo Knee XC производства компании Össur Logic software из Исландии. Эту марку в сюжете уже не называют, но в кадре мельком показывают ее логотип.
Фото: Анна Цивилева / Telegram
Также в разных телесюжетах «Новая газета Европа» обнаружила протезы немецкой компании TASKA и японской Nabtesco. Например, Евгений Крюков, военный из Владимирской области, получил бионическую руку, произведенную компанией из Германии, — в сюжете можно разглядеть логотип TASKA. Ее же, но уже в феврале 2025 года, получил Александр из Марий Эла — власти потратили на бионическую руку 8 миллионов рублей. Дмитрий Башкирцев получил японское колено HybridKnee, на нем можно заметить логотип производителя.
Глава попечительского совета благотворительного фонда «Орион» Ксения Шойгу, дочь секретаря Совбеза и бывшего министра обороны Сергея Шойгу, в интервью ТАСС в 2025 году не скрывала:
российские фонды продолжают закупать протезы для военных в «недружественных странах». Ее фонд «Орион» в том числе сотрудничает с лидерами протезирования из Германии, Японии и США.
«Участники военной операции стали драйверами»
Заместитель министра обороны и родственница Владимира Путина Анна Цивилева в сентябре заявила, что благодаря войне в Украине Россия вышла в сфере протезирования на «флагманский уровень».
«Участники специальной военной операции, наши ветераны стали драйверами, через которые государство начало очень активно внедрять разработки и накопленный мировой опыт», — сказала Цивилева во время сессии «Стирая грань между человеком и машиной: нейропротезы, киборги и агентность» на ВЭФ.
По ее словам, страна на настоящий момент занимает лидирующие позиции в этой индустрии и смогла интегрировать зарубежные технологии в производство протезов и даже обеспечивает комплексную реабилитацию лучше, чем Китай или Европа, — и в этом «помог» рост людей с инвалидностью из числа военных.
Спустя два месяца слова Цивилевой по сути опровергли в Счетной палате. 10 ноября аудитор Светлана Орлова сообщила, что более половины всех протезов для ветеранов «спецоперации» Россия по-прежнему закупает в «недружественных странах». «55% всего, что касается протезов, мы закупаем у стран, которые с нами воюют», — сказала Орлова.
При этом, по ее словам, на программы импортозамещения было выделено 850 млрд рублей. Тогда Орлова объявила о начале проверки эффективности этого импортозамещения, фактически признав, что с отечественными протезами существуют проблемы.
Фото: Анна Цивилева / Telegram
Протезы и санкции
В Европейском союзе высокотехнологичные протезы с электронной компонентой рассматриваются как потенциальные товары двойного назначения или как передовые технологии, подпадающие под экспортные ограничения. И все же правила предусматривают узкие исключения для медицинского применения подобных товаров. Аналогичные ограничения есть в санкционном режиме Японии.
При этом санкционные запреты не распространяется на товары двойного назначения, если они предназначены для невоенного использования в медицинских или гуманитарных целях, — например, если это поставка протеза гражданской больнице или пациенту-инвалиду. Не до конца понятно, запрещают ли санкции продавать протезы российским военным, которые потеряли конечности на войне с Украиной и с тех пор не находятся на фронте.
В 2023 году Русская служба Би-Би-Си обращалась за комментариями в компанию Ottobock. Представители компании тогда подчеркивали, что не сотрудничают напрямую с Министерством обороны и другими военными ведомствами России.
При этом Ottobock, по данным сервиса по проверке контрагентов «Руспрофайл», до сих пор заключает госконтракты на поставку инвалидных колясок с российскими госорганами, в частности, с СФР и Минтруда. При этом контрактов на поставку высокотехнологичных протезов «Новой-Европа» найти не удалось.
Что с импортозамещением
«Новой-Европа» не удалось найти первоисточник слов Орловой о сумме, которая потрачена в России на программу импортозамещения протезов. Расходы по этой статье разбросаны по разным госпрограммам, федеральным проектам и ведомствам.
Средства для поддержки производителей товаров, попавших под санкции, выделяют из бюджета в виде грантовой поддержки и в виде льготных ставок по кредитам.
Фото: Анна Цивилева / Telegram
Российские предприятия пытаются «импортозаместить» иностранные протезы еще с 2015 года — именно тогда их и ортопедические изделия включили в список товаров, подлежащих импортозамещению. Тем не менее, спустя 10 лет после начала господдержки импортозаместить получилось только более простые модели протезов, которые работают без цифрового управления.
В этом признаются сами чиновники. «Протезные изделия с максимальным уровнем активности в нашей стране практически не производятся. Разработки ведутся, но очень низкими темпами», — заявила летом 2024 года председатель Комитета Совета Федерации по социальной политике Елена Перминова.
СЕО российской компании по производству протезов Steplife Иван Худяков говорил, что отечественные компании остаются неконкурентноспособными по сравнению с китайскими и европейскими производителями: им не хватает оборудования и доступных денежных средств.
О разработке собственного бионического коленного модуля со встроенным микропроцессором заявляли в конце 2023 года в «Ростехе». Его производство, по сообщениям компании, запустили в 2025 году. Но на момент публикации этого материала «Новой-Европа» не удалось найти новостей о том, что «Комету» уже получили российские военные.
Сколько человек в России нуждаются в протезах?
С конца 2023 года Социальный фонд России перестал публиковать данные Федерального реестра инвалидов. Точно оценить количество людей, получивших инвалидность на войне, стало практически невозможно. В пресс-службе Социального фонда «Медиазоне» отказались назвать причину засекречивания этих данных.
Основываясь на данных о количестве инвалидов, которые были доступны на конец июня 2023 года, «Медиазона» предполагает, что в стране может быть более пяти тысяч человек со статусом военного инвалида.
